Невидимый

Мистрессъ Галль уже собралась было уйти; она не имла на этотъ разъ никакихъ поползновеній вступать въ разговоръ, такъ какъ не желала получатъ щелчки въ присутствіи мистера Генфрея; но прізжій самъ остановилъ ее вопросомъ, не сдлала ли она какихъ распоряженій относительно багажа въ Брамбльгорст, на что она и отвтила ему, что уже переговорила съ почтальономъ, и артельщикъ доставить багажъ завтра утромъ.

— И, наврное, раньше нельзя?

Мистрессъ Галль съ замтной холодностью подтвердила свои слова.

— Слдуетъ объяснить вамъ то, чего я не могъ объяснятъ раньше, потому что слишкомъ усталъ и озябъ. Я занимаюсь экспериментальной химіей.

— Вотъ что, сэръ! — проговорила мистрессъ Галль, на которую новость произвела сильное впечатлніе.

— И въ багаж у меня аппараты и снадобья.

— Вещи очень полезныя, сэръ, — сказала мистрессъ Галль.

— Мн, само собой разумется, хочется поскоре приняться за занятія.

— Разумется, сэръ.

— Въ Айпингъ я пріхалъ потому, — продолжалъ онъ съ разстановкой, — потому что искалъ одиночества. Мн хочется, чтобы мн не мшали работать. Кром занятій, еще бывшій со мной несчастный случай…

— Такъ я и думала, — сказала про себя мистрессъ Галль.

— Требуетъ нкотораго уединенія. У меня такъ слабы глаза и такъ болятъ иногда, что приходится сидть въ комнат цлыми часами, запираться въ темной комнат. Иногда, но не постоянно. Не теперь, конечно. Когда это длается, — малйшее безпокойство, то, что кто-нибудь войдетъ въ комнату, ужасно для меня мучительно. Все это не лишне принять къ сведенію.

— Конечно, сэръ, сказала мистрессъ Галль. Осмлюсь спросить васъ, сэръ…

— Вотъ, кажется, и все, — отрзалъ незнакомецъ съ той спокойной и непреклонной окончательностью, на которую былъ такой мастеръ.

Мистрессъ Галль приберегла свои вопросы и сочувствіе до боле удобнаго случая.

Посл ея ухода незнакомецъ продолжалъ стоять у камина и, — по выраженію Тедди Генфрея, — «пялить свои страшныя буркалы на починку часовъ». Мистеръ Генфрей работалъ подъ самой лампой, и зеленый абажуръ бросалъ яркій свтъ на его руки, колесики и раму часовъ, оставляя въ тни всю остальную комнату.

Когда онъ поднялъ глаза, передъ ними плавали пестрыя пятна. Мистеръ Генфрей былъ отъ природы любопытенъ и развинтилъ часы, въ чемъ не было никакой надобности, исключительно для того, чтобы протянуть время, а, можетъ быть, и разговориться съ незнакомцемъ. Но незнакомецъ стоялъ передъ нимъ совершенно неподвижно и молча, — такъ неподвижно, что это начало, наконецъ, дйствовать на нервы мистера Генфрея. Ему все чудилось, что онъ одинъ въ комнат; онъ поднялъ голову, — нтъ, вонъ она, туманная, срая, забинтованная голова, огромные, пристально выпученные темные очки и зеленоватыя пятна, цлой кучей плывущіе мимо. Все это показалось Генфрею такъ странно, что съ минуту оба джентльмена, точно застывшіе, одинаково неподвижно смотрли другъ на друга. Потомъ Генфрей снова опустилъ глаза. Пренеловкое положеніе! Хоть бы сказать что-нибудь! Не замтить ли, что на двор холодно не по сезону? Онъ поднялъ глаза, какъ бы прицливаясь передъ этимъ вступительнымъ выстрломъ.

— Погода… — началъ онъ.

— Что вы не кончаете и не уходите? — проговорилъ неподвижный образъ съ еле сдерживаемой яростью. Вамъ вдь только и нужно, что укрпить часовую стрлку на оси. Вы просто вздоръ какой-то длаете.

— Конечно, сэръ… Сейчасъ, сэръ, одну минуту. Я тутъ просмотрлъ было кое-что.

Мистеръ Гефрей кончилъ и ушелъ, но ушелъ чрезвычайно раздраженный.

— Чертъ знаетъ, что такое! — ворчалъ онъ про себя. Разв можно часамъ да безъ починки? А на тебя ужъ и глядть, что ли нельзя, уродъ этакій? И впрямь нельзя, должно статься. Ужъ очень ты увязанъ да обмотанъ, голубчикъ. Ужъ не полиція ли тебя разыскиваетъ?

На углу Тедди встртилъ Галля, недавно женившагося на хозяйк гостиницы «Повозка и лошади» и отвозившаго случавшихся иногда пассажировъ на Сиддербриджскую станцію въ айпингскомъ омнибус. Теперь онъ какъ разъ возвращался со станціи и, судя по манер правитъ, очевидно, «задержался на минутку» въ Сиддербридж.

— Здорово, Тедди! — крикнулъ онъ мимоходомъ.

— Чудной какой-то тамъ у васъ! — крикнулъ въ отвтъ Тедди.

Галль очень любезно остановилъ лошадей.

— Чего? — спросятъ онъ.

— Диковинный какой-то постоялецъ пріхалъ въ «Повозку и лошади». Чудной какой-то, Богъ его знаетъ!

И Тедди яркими красками описалъ удивительнаго гостя мистрессъ Галль.

— Похоже, что переодтый онъ, вотъ что! Кабы у меня кто остановился, я бы полюбопытствовать перво-наперво, какая у него рожа, — продолжалъ Тедди. Да вдь бабы — народъ доврчивый, особенно насчетъ чужихъ. Онъ нанялъ у тебя комнату. Галль, и даже имени своего не сказалъ.

— Врешь? — воскликнулъ Галлъ, не отличавшійся быстротою соображенія.

— Право слово. Нанялъ на недлю. Каковъ онъ ни есть, а раньше недли ты отъ него не отдлаешься. А завтра, говоритъ, привезутъ ему багажъ. Дай Богъ, Галль, чтобъ въ сундукахъ-то не были камни.

И онъ разсказалъ Галлю, какъ его въ Гастингс надулъ прозжій съ пустыми сундуками, посл чего Галль пришелъ въ состояніе смутной подозрительности.