Невидимый град

Действительно, события ее жизни, как трагические, так и обыденные, ежедневные, стали отражением нашей истории, перемешавшей в России праведное с неправедным и создавшей ту культурную ситуацию, которую мы только теперь пытаемся осознать. Гибель близких, организация детского дома в Москве в первые послереволюционные годы, учеба в Институте Слова и посещение Вольной академии духовной культуры, сложная церковная жизнь Москвы в 20–30-е годы, трехгодичная ссылка в Нарым, встречи с людьми, известными и неизвестными, оказываются не только вехами ее личной судьбы, но и знаками времени.

Валерия Дмитриевна задумывает роман «Невидимый град» как комментарий к дневнику Михаила Пришвина, однако странность этого комментария обнаруживается почти сразу же. К примеру, читатель начинает понимать, что это автобиографический роман быстрее, чем, путаясь и перескакивая с третьего лица на первое и обратно, автор окончательно переходит к повествованию от первого лица. Дело в том, что роман «Невидимый град» посвящается главному событию жизни Валерии Дмитриевны — встрече с Олегом Полем и истории их любви; написать об этом было для нее и совершенно необходимо, и невероятно трудно. Валерия Дмитриевна всегда считала, что пережила с Олегом самое трудное и самое высокое в своей жизни. Философские взгляды Олега, сформировавшиеся, в частности, в русле философии любви Вл. Соловьева (Ср.: «Смысл любви», вперв. опубл. в России в 1893 г.), становятся понятными в контексте культуры начала XX века, которая так или иначе осознает проблему «пол-эрос» как фундаментальную. Философско-богословский труд Олега Поля «Остров Достоверности», написанный в 1926 году им, уже монахом, живущим среди пустынников Кавказа, обращен к Валерии Дмитриевне.

На протяжении всей жизни Валерия Дмитриевна не могла преодолеть страх, что ее будущий читатель не поймет трагических метаний Олега в его попытке совместить несовместимое — личную любовь и монашеское призвание, не увидит в их отношениях отсвета широкого круга идей культуры начала XX века, в которой парадоксальность решения проблемы «пол-эрос» определялась прежде всего разведением полюсов физической и духовной жизни, декларацией приоритета духовной жизни, культом утонченной подавленной чувственности и драмы, которая разворачивалась под напором физического мира в каждой отдельной судьбе.

Свою любовь они пытались осуществить как совместное, чисто духовное творчество, напряженное духовное делание, строительство иного

мира здесь, на Земле. Выражаясь современным языком, любовь и жизнь главных персонажей «Невидимого града» Олега и Ляли были пронизаны стремлением превратить реальность в текст — жизнь в смысл. Трудно сказать, чем могла завершиться эта история любви, но в 1930 году Олег Поль вместе с другими кавказскими пустынниками был арестован и расстрелян.

Трудно также сказать, что составляет главное своеобразие романа «Невидимый град»: внутренняя напряженность, тон или авторское ощущение собственной жизни как пути, на котором каждое событие происходит для чего-то и сразу осознается как имеющее или не имеющее отношение к этому пути, ведущему к неведомой, но, кажется, единственно возможной цели — и это осознание становится самой жизнью. Реальностью оказывается не столько жизненный факт, сколько его переживание — правильное или неправильное, но воспринятое с точки зрения духовной жизни. Жизненный факт переживается как событие не внешней, но внутренней жизни, и это приводит к парадоксальным оценкам и состояниям, не всегда понятным со стороны (например, влюбленность в Олега и радость по поводу его пострига, или радость во время ареста, потому что разрывается узел отношений с мужем, или само замужество, которое она пережила, как свое падение, предательство и т. д., но которое на самом деле поставило точку в их с Олегом отношениях и повернуло жизнь обоих к правде). Но таким необычным человеком действительно всегда была Валерия Дмитриевна. Она не была деятелем, и самые близкие ей люди — Олег и Михаил Александрович Новоселов не привлекали ее к участию в своей активной внутрицерковной работе, зато к ней, без сомнения, можно отнести слова Михаила Пришвина «человек, живущий в духе. — редчайшее явление», сказанные им о другом человеке и по другому поводу. Но, повторю, таким человеком Валерия Дмитриевна действительно всегда была.