Невидимый враг

– Здравствуй, Сереженька, чадо мое. Не утерпел, решил присутствовать лично. Одному делу служим, как не присутствовать?! Да и освятить твои вышки не помешает, потому как диавол не дремлет: новые каверзы человечеству готовит. Занимайся своими делами, Сереженька, но будь осторожен. А я, с твоего соизволения, церемонию проведу.

Я не стал смотреть, как отец Варсофоний, под умеренный интерес сотрудников лаборатории, кропит вышки святой водой – не до того было. Делал последние приготовления: проверял тонкие настройки аппаратуры, успел поругаться с дубоголовым техником, не подключившим дублирующий прибор, даже слазил на вышку – лично убедиться, не перепутали ли контакты.

Пока я суетился, отец Варсофоний завершил церемонию и смиренно, как полагается священнослужителю, ожидал начала испытаний.

– Пройдемте в окоп, батюшка. Сейчас увидим, можно ли выжать из святой Звениславы что-то толковое.

– Не кощунствуй, чадо мое, – поправил отец Варсофоний, хотя прекрасно видел, что я волнуюсь не меньше.

– Приступаем! – крикнул я людям.

Сотрудники проекта, в том числе я с батюшкой, заняли положенные места в окопе. Неукрытым остался лишь пилот вертолета, на котором прилетел отец Варсофоний, но пилот располагался метрах в двухстах от вышек, так что за него я не волновался.

Я открыл рот, чтобы скомандовать начало отсчета, но в этот момент на смартфон поступил входящий звонок. Людмила! Какой неподходящий момент она выбрала, словно нарочно. И зачем звонит – забыла какие-нибудь вещички, беспокоится, чтобы я их не выкинул? Подает на развод? Нет, сейчас не до сбежавшей жены: ничего с ее бабьим барахлом не случится, раньше надо было думать!

Я сбросил ненужный звонок и скомандовал:

– Даю отсчет. Всем приготовиться.

– С Богом, чада мои! – тоненько крикнул отец Варсофоний. – Защитим нашу многострадальную землю и чад новорожденных от диавольского проникновения.

Начался отсчет перед запуском системы.

– Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль.

Я – разумеется, я: кому другому доверить запуск системы во время ответственных полевых испытаний? – щелкнул тумблером запуска. И…

Ничего не произошло, то есть буквально ничего. Установленные на вышках приемо-передающие виртус-устройства не отреагировали. Сотрудники, сидящие за измерительными приборами, докладывали один за другим, внешне безразличными, но на самом деле печальными голосами:

– Нет эффекта.

– Нет эффекта.

– Нулевое значение, Сергей Борисович.

Астраханское солнце жарило по-прежнему немилосердно, порывы ветра шевелили засохшие стебли, пилот вертолета снял рубашку и загорал под тенью исполинской – покорной ему – машины. Да что же пошло не так, черт возьми?!

Техники! Кто-то из них перепутал контакты. Несмотря на то, что я перепроверил схему подключения, ошибка в контактах: не может того быть, что в теоретических обоснованиях! В лаборатории все работало: виртус-эффект достигался стабильно. Святая Звенислава, к тебе обращаюсь! После того, сколько времени я посвятил твоим чудесным голубым искоркам, ты не посмеешь не оправдать моих ожиданий!

Чертыхаясь, я вылез из окопа и направился к вышке. Вслед закричали:

– Сергей Борисович, обождите, мы перепроверим! Возможно, остаточное поле. Потенциалы…

Какие там потенциалы?! Судя по показаниям приборов, не достигнуто даже минимального виртус-эффекта!

Расстроенный, я полез на ближайшую вышку. Ветер приятно ворошил волосы – вообще, на высоте было гораздо прохладнее, чем в степи.

Оказавшись на верхней площадке, на которой закреплены приемо-передающие виртус-устройства, начал проверять подключения. И в этот момент – когда я склонился над генерирующей спиралью – виртус-эффект все-таки возник, с непозволительным опозданием.

Запомнилась голубая молния, ударившая ровно в лоб, и сильнейший звуковой щелчок. Меня отбросило от генерирующей спирали вниз. Металлическая лестница на вышке имела ограничители, которые позволяли падающему за них зацепиться. Это, по всей видимости, меня и спасло от падения с высоты пятьдесят метров.

Моя спина изогнулась, ударившись обо что-то железное и холодное, а голову посетила неприятная мысль: «Герман Владиславович будет недоволен». И, совсем уж некстати: «Интересно, зачем звонила Людмила?». Это было последним, что я запомнил перед тем, как потерять сознание.

Год 2108 (еще через 20 лет)

Я открыл глаза и еще немного полежал, вспоминая. Нет, все случившееся ясно отпечаталось в моей памяти. Полевые испытания завершились неудачей, я полез на вышку с приемо-передающими виртус-устройствами, мне в голову ударила голубая молния. Однако, судя по отсутствию гипса и тому, что болей в теле не ощущалось, я отделался легким испугом. Замечательно!

Я отбросил одеяло и вскочил с постели.

Как и следовало ожидать, я находился в больничной палате. На мне ничего не было, кроме застегивающегося на спине балахона. Чувствуя себя прекрасно, я поискал больничную пижаму или свои вещи, но, к удивлению, ничего не нашел. Надо будет поговорить с врачами, чтобы вернули: не в этом же безобразии разгуливать?