Невинная для дракона

Она дрожит в моих руках. Мои крылья носа раздуваются, когда я улавливаю ее тонкий запах, проникающий в самую суть. Меня обжигает вожделение. Двигаюсь быстро и твердо. Диар вздрагивает под моим напором. Первый толчок боли приходит вместе с жжением кожи спины, он перехватывает дыхание. Темнеет в глазах. Как бы я ни ждал ее, но к боли невозможно привыкнуть, она ползет по спине, растекается по позвоночнику и плечам, въедаясь отравой в мышцы, стягивается узлом в паху, но я не останавливаюсь, вожделея достигнуть вершины. Открываю глаза, наблюдая, как упруго колышутся под резкими толчками мягкие ягодицы Диар. На мои пальцах, что напряженно сжимают белые бедра, проступают синие вены, а вместе с ними к запястьям ползут темные нити, оплетая руки знакомым узором, что сопровождает меня всю жизнь. В первый раз Диар удивилась их появлению.

— Айелий… пожалуйста, — просит.

Чувствую, как вместе с болью подкатывает вихрь наслаждения, эта дикая смесь боли и удовольствия раздирает меня на части. Я принуждаю Диар лечь и шире раздвинуть ноги, вдавливаю своим телом женщину в постель, одновременно сжимаю пальцами запястья над ее головой, скольжу беспрерывно. Диар издает стоны, ее голос становится сдавленным, он вливается в туманную голову нектаром. Напрягаюсь до предела, не обращая внимания на то, как боль ломит кости, скручивает, и за долю мига до того, как кануть мне в огненную пропасть, я проникаю быстро, исступленно, запрокидываю голову, закрываю глаза, и меня подбрасывает ввысь, я исчезаю, не вижу ничего вокруг, не ощущаю под собой извивающуюся в удовольствии женщину. Распадаюсь на части, все еще вторгаюсь в ставшее влажным лоно, и где-то на краю сознания слышу полный наслаждения крик Диар.

Излив семя, опустошив себя и избавив от напряжения, я останавливаюсь. И тогда Диар перехватывает управление на себя, двигает бедрами, вынуждая войти глубже, до самого упора. Обессиленный, опускаю голову, открываю глаза, дожидаюсь, когда зрение прояснится, а не успевшая воспламенить боль отступит. Отстраняюсь совсем, покидая распаленное лоно. Но избранная хозяина меня так просто не отпускает, руки женщины оплетают мою шею, мягкость волос касается подбородка, я вдыхаю запах сирени. Диар дышит в мою шею порывисто и жарко, все еще сотрясаясь всем телом, подбирает ноги, сворачиваясь возле меня. В такие моменты она походит на маленькую девочку, которую хочется прижать и утешить. Но Диар далеко не такая. Я прекрасно знаю, что она делит постель не только со мной, а и стем, чье имя в замке упоминается в особых случаях…

Прихожу в себя медленно, меня все еще встряхивают спазмы, будто в отместку. В отместку за то, что до сих пор не нашел истинную пару, зверь внутри меня испепеляет себя собственным огнем.

— Ты великолепен, — шепчет Диар, оживляясь, гладит нежно по моей скуле, очерчивает тонкими длинными пальчиками мой подбородок, скользит кончиками по краешкам моих сухих губ.

Хотелось спросить, говорит ли она тоже самое ему, но передумал. Да и зачем? Она здесь именно для того, чтобы «ублажать хозяина» в самом прямом смысле. И мне приходится делить ее с ним. Не могу сказать, что мне это нравится, и вовремя понимаю, что эта неуместная злость ни к чему хорошему не приведет. Это лишнее.

Безнадежно посмотрел на запертые окна, избегая ее широко и так искренне распахнутых голубых глаз. Наверное, мне хочется верить в их чистоту, но не верю, как не верю ни единому слову этой женщины. Да и не должен. Избранница для Его Сиятельства принадлежит только своему хозяину. И то, что она здесь, рядом со мной, сродни предательства. Он совсем теряет хватку, чутье.

Свет из щелей пробивается все ярче, делаясь золотисто-зеленым.

Я сам принял эти условия, сам пустил ее к себе три года назад с тех пор, как…

И все же злость прыснула внутри ядом.

Ставшие капканом объятия выдергивают меня из нахлынувшей блажи. Отстраняю от себя руки Диар, резко поднимаюсь, решая поскорее убраться отсюда, пока солнце еще не вышло из-за холмов. Еще успею поймать первые теплые потоки, которые уже скоро прольются золотистой волной по земле, оживляя все кругом. Думаю об этом, и уходит с души вся муть, что успела захлестнуть меня с головой. Диар не настаивает, отпускает, хотя я ощущаю, как ее разочарование полосует мне спину. Подхватив штаны со спинки кресла, одеваюсь.

— Ты очень хорош, Айелий, — промурлыкала женщина со своего места, растягивая мое имя, смакуя его звучание на своих пленительно-алых губах. — Тебе не надоело быть его тенью?

Вопрос будто плетью по спине полоснул. Я туго втягиваю в себя воздух, завязав тесьму штанов, подбираю рубаху.

— Тебя это не должно касаться. Это не твое дело, Диар, я тебе об этом говорил уже, — я приближаюсь, нависая над распластавшейся женщиной. — Если ты и дальше будешь болтать лишнее, мы с тобой больше не встретимся.

Кажется, мои слова доходят до ее светлой головки — в холодной синеве глаз блеснул испуг.

— Ты ведь сильнее его, почему не хочешь заявить о себе совету? — приглушенно говорит она, не в силах остановиться. — Что ты скрываешь? Его Духовенство нуждается в таких, как ты и…