Невиновные

— Ну так скажи, сколько тебе нужно? — Это был голос рассерженного мальчишки. Разумеется, каждый хочет дать своей матери денег. Этой вот женщине они нужны; не то что его матери — у нее-то было все. А как было бы прекрасно, если бы он мог заботиться о ней, ведь его доходы — там, в Южной Африке,— все время растут. Теперь это ни к чему, он расплатился сполна. Расплатился — и все.

И снова рядом темный глуховатый смех. Молодой человек подумал: сейчас она взяла его за руку. Затем он услышал:

— Скажи, откуда у тебя может быть столько денег? А если даже они у тебя и есть, я все равно их не возьму.

Так все матери говорят а берут у отца.

И почему он не вернулся домой после смерти отца? Так, как полагалось бы сделать. Зачем нужно было болтаться тогда по Африке? А он остался там, не подумав, что мать может умереть. Теперь ее уже нет. Конечно, как это бывает, ему вовремя не сообщили, но он должен был все сам почувствовать. Через шесть недель после ее смерти он прибыл в Амстердам. Ну а теперь зачем он болтается по Парижу?

Молодой человек посмотрел на пол, разглядывая андреевский крест. Весь пол покрыт тонким слоем опилок, но больше всего их вокруг железных ножек стола, там они напоминают маленькие дюны.

Молодой человек подумал: может быть, ее выручат сто франков. Если бы я знал, как это преподнести, я бы даже с удовольствием дал ей эти сто, нет, двести-триста франков. У меня ведь есть теперь еще и голландское наследство, к которому я не прикоснусь. Отец всегда боялся, что эти деньги я когда-нибудь промотаю. Интересно, огорчился бы он, увидев меня сейчас? Нет, к его деньгам я не притронусь. Но я их хорошо поместил, осторожно, и все же с процентами. Вот бы он удивился. И молодой человек снова задумался над преимуществами и недостатками нового помещения капитала.

Занятый своими мыслями, он пропустил часть разговора. Потом снова прислушался. Мальчишеский голос сказал:

— Ведь я люблю тебя.

— Именно поэтому ты не должен говорить о деньгах.

Молодой человек подумал: их голоса сливаются с дыханием и устремляются навстречу друг другу, чтобы совсем рядом, прямо над столом, соединиться, слиться воедино. Вот что такое тема любви на два голоса.

И действительно, снова послышалось:

— Ведь я люблю тебя, очень люблю!

И тихо в ответ:

— Мальчик мой.

Сейчас они поцелуются, подумал молодой человек. Хорошо, что напротив нет зеркала, а то бы я их видел.

— Еще, — сказал низкий женский голос.

Я дал бы ей за это четыреста франков, подумал молодой человек /и проверил, на месте ли его набитый бумажник, — черт возьми, почему я всегда ношу с собой так много денег? Кого я надеюсь этим прельстить? Четыреста франков могли бы ее осчастливить. Мальчишеский голос тут же подхватил его мысль:

— Тебе нужно все сразу? Частями я, пожалуй, еще бы мог.

Парню-то примерно столько же лет, сколько мне, может, чуть поменьше. Почему он не делает деньги? Надо бы его научить, как просто это делается. Можно даже предложить ему поехать со мной в Кимберли. А захочет — пусть и ее с собой берет.

— Скорей я умру, чем возьму у тебя деньги.

Вот те на, подумал молодой человек, это уж никуда не годится, со мной бы такие разговоры не прошли. Знаю, знаю, просто хочет сэкономить на себе, она предпочла бы сама кормить его, кормить с ложечки, но ей хочется жить, ей нужно жить, а жизнь —это деньги, вонючие деньги. Но с кем она хочет жить? С кем? С ним? Если я дам ей пятьсот, ну, шестьсот франков, она захочет жить со мной, а его будет подкармливать тайком. Уговори он ее взять деньги, она, наверное, жила бы с ним, но тогда сын был бы для нее потерян, а этого она не хочет. Как ни верти -все плохо. Для него-то, пожалуй, было бы лучше, если бы она умерла, но она не умрет и уж тем более не покончит с собой. На самом-то деле надо бы защитить юношу от этой женщины. Но за этой мыслью было не уследить. Когда немного выпьешь, не каждую мысль удается додумать до конца.

Что-то от этого пива никакого толку. Последнюю кружку он осушил залпом, и его стало мутить. Где-то в желудке засел ледяной комок, рубашка липнет к телу, и даже глубокий вдох не возвращает прежнего приятного состояния: материнская ласка какой-нибудь женщины сейчас бы не помешала.

В душе он рассмеялся: ну а если я покончу с собой и оставлю ей свои деньги — все эти распрекрасные вонючие денежки,—она сможет подкормить своего парня, а если к тому же мое самоубийство послужит ей хорошим примером к подражанию, то этот малыш будет даже избавлен от нее; как ни верти все хорошо, или было бы хорошо, потому что я ведь не хочу покончить с собой, у меня и в мы-слях такого нет. Почему я сейчас подумал об этом?

За стойкой бара хозяйничала немолодая особа в розовом платье не первой свежести. Когда она разговаривала с официантом, был виден ее профиль, в который врезался треугольник рта, и он то откры-вался, то закрывался. Вот большая белоснежная ангорская кошка неслышным прыжком вскочила на стойку, вылизала лапки и потом застыла вся от кончика хвоста до кончика розового носа, уставившись на посетителей кругло-голубыми глазами.