Невменяемый колдун

Чуть позже стали попадаться деревья в виде перевернутых бутылок со стволами черного цвета. На их верхушках-донышках торчало по нескольку хилых и коротких веточек, усыпанных ярко-красными лепестками. Еще чуть дальше трехметровые стволы стали попадаться все чаще и чаще, и дошло до того, что между ними не проехала бы и лошадь со всадником. И опять отставной капитан с каким-то содроганием выкрикнул:

— Это габусы. Их черная кора очень тонкая и непрочная. Но не вздумайте ее протыкать: изнутри хлынет такая вонючая жидкость, что от одного запаха теряешь сознание.

Постепенно лес из габусов стал редеть и вновь перешел в покрытые туманом и тростником болота. Но ко всеобщему удивлению, уровень этого болота теперь находился гораздо ниже. От Нулевой отметки до его поверхности было больше пятидесяти метров. И опять барьер заканчивался здесь почти отвесным обрывом.

— Как же так?! — воскликнул Кремон. — Или в этом месте болото отсечено от основного массива и высохло?

— Парадоксы Гиблых Топей! Даже бытует мнение, что жидкость здесь живая и делает что хочет.

— Раз живая, то ее можно убить! — разудало прокричал скачущий рядом Бабу. — Надо только ей хорошего яда наварить. А еще лучше несколько бочек чистой гремучки вылить! Вдруг эта жидкость опьянеет?

— Ага! Выпьет и еще попросит, — засмеялся дворецкий. — И потом в ответ своими напитками угостит. Обязательно. А от них до сих пор еще никто не проснулся и не опохмелился…

От этих слов настроение у Бабу резко испортилось. Он уже не решался юморить по поводу болота, а лишь стал внимательней посматривать в другую от Топей сторону, на дальний край Нулевой отметки, откуда, скорей всего, могла последовать атака монстров. Да изредка вскидывал голову, проверяя летящих чуть впереди на небольшой высоте боларов. Зеленые шарики плыли над правым краем барьера и наверняка хорошо просматривали примыкающий со стороны Энормии лес. К левому краю они так ни разу даже не приблизились, тем самым подтверждая высказанное Коперрульфом общепризнанное мнение о том, что ни болары, ни драконы, ни любые другие летающие твари над территорией кошмарных болот летать не хотят. Или не могут. Или боятся. Или… Ну в общем, ни крылом, ни пером, ни корнем!

В сгущающихся сумерках отряд наконец-то достиг намеченного места, и сразу стало понятно, почему Коперрульф так всех поторапливал. Он первым подъехал к оконечности уходящей далеко в Топи “шпоры” барьера, остановил коня и удовлетворенно выкрикнул:

— Отлично! Твердые участки здесь есть, и не надо будет идти в обход!

Действительно, в северном направлении отходили полоски возвышающейся суши. Они шли параллельно друг другу, словно застывшие волны, но, двигаясь по ним, можно было достичь темнеющего на пределе видимости скального нароста. Каждая полоска большей частью была покрыта невысокими деревьями. Они перемежались кое-где песчаными дюнами, озерцами тусклой воды и редкими бутылочными деревьями габусами. Но было понятно: проехать тут можно. Да и уровень Топей здесь не обрывался резко вниз, а опускался плавно, словно по заказу.

Последние лучи заходящего светила вырвались с юго-востока и коротко осветили отряд из десяти всадников на сужающемся острие Нулевой отметки. А справа, спереди и слева расстилались безбрежные, до самого горизонта, Гиблые Топи, по которым разведчикам завтра предстояло совершить марш-бросок.

А пока надо было набраться сил, поесть и отдохнуть после утомительного пути. Под командованием Коперрульфа быстро спустились с Террасовой границы, углубились уже при свете лун в лес и оборудовали временный лагерь. Затем выставили посты и занялись приготовлением горячего ужина, попутно основательно покормив боларов. Которые после этого сразу же притихли на верхушке ближайшего дерева. По всем признакам летающие растения все больше и больше чувствовали себя полноправными членами боевого отряда, и Кремон лишь отчаянно жалел, что до сих пор они не разработали систему более детального общения и не вышли на более высокий уровень взаимопонимания. Но не будешь же ночью заниматься уроками языка? Или обучать боларов новым условным сигналам?