Невольный свидетель

Во внезапном порыве Борька прижал Нинку к себе, и тут же устыдившись слабости, вышел из подвала. Нинка взяла со стола подаренные ей деньги и заботливо спрятала за висящий на стене рукомойник. Другого места для укрытия ворованных денег среди убогой обстановки подвала у нее не было. Теперь, после ухода разыскиваемого милицией парня Нинка не спешила сообщить Гурину о полученной ею информации. Она не сомневалась, что сам Гурин с его щепетильной честностью не участвовал в убийстве врача. Но полученные за легкую услугу деньги, требовали снисхождения. И она решил дать Борьке шанс, отложив встречу с сыщиком до вечера: «Этого времени вполне достаточно, чтобы смыться отсюда подальше. А если он не успеет, то «кто не спрятался я не виноват».

И Нинка, успокоив свою совесть, стала честно ждать назначенного ей самой срока».

Выслушав сообщение агентессы, Гурин испытал сомнение:

«Если Земцов сказал Нинке правду, то это мог быть только Буров, на связи у которого состоял старший из братьев. Неужели из жадности на кровавое дело с уголовниками подрядился? Но доказательств его вины нет. Единственный шанс изобличить предателя это обнаружить у него золото и деньги убитого врача. Впрочем, не мне решать, как поступать с полученной от Нинки информацией».

И сыщик отправился к начальнику уголовного розыска Петрову. Тот, докладу сыщика не обрадовался:

– Брось, Гурин, верить пустым бабским сплетням. Не мог наш сотрудник милиции встать на преступный путь. Буров, конечно, не сахар, но и он со своей жадностью на такое смертоубийство не пошел бы. Я ясно выражаюсь? Надеюсь, у тебя хватит ума при оформлении агентурного сообщения ограничиться упоминанием о возможности убийства семьи врача лишь братьями Земцовыми. А об участии нашего сыщика умолчи. И, вообще, без весомых доказательств ко мне в будущем с подобными небылицами не приходи. Все, иди и работай!

Вернувшись к себе в кабинет, Гурин призадумался:

«Петров просто не хочет выносить сор из избы и подставляться. Если вскроется факт участия в массовом убийстве подчиненного ему сотрудника, то он слетит со своей должности за отсутствие контроля. Но и я забыть о полученной информации не могу. Надо придумать для Бурова хитрую ловушку».

Еще не зная, как поступить в дальнейшем, Гурин вышел в коридор. Навстречу ему шел озабоченный Буров, с перевязанным белой тряпкой указательным пальцем. Увидев направление взгляда Гурина, небрежно пояснил:

– Вчера резал селедку на закуску и порезался. Пустяки.

– Ничего, до свадьбы заживет.

С трудом выдавив стандартное утешение, Гурин, возле лестничной площадки оглянулся. Заметив, как Буров поспешно вошел в туалет, Гурин, повинуясь сыскному инстинкту, поспешил следом. Едва войдя в узкое полутемное помещение с умывальником и кабинками, он увидел Бурова, который снял повязку и старательно намыливал куском мыла палец с надетым на него массивным золотым перстнем. На миг смутившись, Буров счел нужным объяснить:

– Про вчерашний порез я наврал. Наткнулся вчера в комоде на колечко, привезенное мной с фронта. Решил примерить. Да не рассчитал размера. Поправился я в мирное время. С силой в кольцо палец протиснул, а он распух. А теперь не могу избавиться от проклятого фашистского орла. А носить перед людьми эту гадость стыдно. Ты не поможешь?

Гурин, молча кивнул, взбил побольше мыла и, не обращая внимание на стоны и ругательства Бурова, сумел стянуть перстень с пальца. Буров облегченно вздохнул:

– Спасибо, земляк. А то я, себя щадил и потихоньку перстень стягивал, боясь боли. С меня четвертинка.

– Предложение принимается. А перстенек у тебя приметный, с вмятиной над головой хищной птицы. Где достал такой?

– В конце войны перстенек ко мне прибился. Наша часть уже в боях не участвовала. Подвалил ко мне лейтенант из пехоты. Сообщил по секрету, что он со своими ребятами договорился с девчонками из санбата большой сабантуй устроить. Предложил этот перстень в обмен на тушенку и литр чистого спирта. Молил осуществить обмен. Очень уж надеялся в этот вечер на любовные утехи. Я ему выдал требуемое. Только к концу пира подъехали на «Виллисе» давние знакомые девчат парни с фронтовой разведки. Против них не попрешь. И остался лейтенантик при своих интересах. Ну а перстенек мне на память остался.

– Любишь, ты Буров, байки про фронтовых подруг травить. А украшение спрячь подальше от неприятностей. Все же фашистский знак у себя тайком хранишь. Ну, я пошел. Не забудь про обещанный магарыч.

– За мной не заржавеет. А тебя попрошу: не болтай лишнего про мой трофей. А то и в правду особисты объяснения потребуют.

И, спрятав перстень во внутренний карман пиджака, Буров покинул туалетную комнату. Немного выждав, следом за ним вышел Гурин. Он бы потрясен: