Невоздержанность

“Я полагаю”, - сказал Джейк со вздохом. “Просто позвони мне, когда у тебя будет время. О... и не слишком рано, пожалуйста. Нам действительно захочется выспаться в нашу субботу после недели ранних вставаний”.

“Понятно”, - сказала она.

Лимузин забрал Мэтта и Джима из дома в Гранада Хиллс в 10:30 утра следующего дня. Мэтт, как обычно, немного страдал от похмелья и был одет в выцветшие джинсы и белую футболку, на которой были изображены две фигурки, занимающиеся сексом сзади, а над ними на видном месте красовался девиз “ТРАХНИ СВОЮ МАМУ!”. Он носил с собой дорожную сумку, которой пользовался в турне. В кармане рубашки у него была пачка "Мальборо", в которой было восемнадцать сигарет с фильтром и два туго скрученных косяка. Джим был одет в джинсы и более консервативную футболку (на ней была фотография Барта Симпсона), и он нес свою собственную дорожную сумку плюс футбольный мяч, в котором были все необходимые медикаменты, чтобы вылечить Мэтта, если у него возникнет опасная для жизни сердечная аритмия.

Поездка в аэропорт Уайтмен заняла всего около пятнадцати минут. Лимузин припарковался перед терминалом авиации общего назначения. Снаружи, на летном поле, самолет Джейка уже был припаркован, к нему шлангом был подсоединен бензовоз. Джейк, Селия Вальдес и пожилая дама Джейка стояли вокруг возле открытой двери самолета. Мэтт не мог не восхититься самолетом. Он слышал рассказы о том, как жители этого аэропорта и другого в Сан-Луис-Обиспо постоянно жаловались на производимый им шум, но он никогда не видел реальной фотографии самолета. Он был гладким и круто выглядел, с крыльями "хаммерхед" на носу и двигателями, обращенными назад, в задней части.

Он почувствовал легкий укол ревности из-за того, что его бывший товарищ по группе мог позволить себе что-то столь дорогое, но подавил это чувство. Он тесно сотрудничал с Джейком в течение последнего месяца — эксперимент, который оказался гораздо более успешным, чем кто—либо из них мог действительно надеяться вначале, - и если и было что-то, что он неохотно признавал, так это то, что Джейк был усердным работником. Он плавно переключался между двумя текущими проектами, оба из которых выполнялись в сжатые сроки, и ему удавалось оставаться на рельсах и двигаться вперед только благодаря силе воли. И он не был придурком по этому поводу, по крайней мере, не с Мэттом. Он приходил на их сессии, выслушивал то, что у них было, вежливо вносил предложения, а затем позволял Мэтту и группе придумать наилучший способ реализовать эти предложения. Он ни разу не настаивал на изменении мелодии, если сам Мэтт был с этим категорически не согласен. А Мэтт, в свою очередь, приложил все усилия, чтобы выслушать и справедливо оценить каждую предложенную модификацию, вместо того чтобы сразу же возненавидеть ее по умолчанию. В целом, он не мог не чувствовать, что его музыка положительно улучшается и что это, возможно, его лучший диск на сегодняшний день. Джейк с годами стал лучше продюсировать, а Мэтт научился лучше прислушиваться к советам.

Они с Джимом вышли из лимузина и направились к самолету с сумками в руках. Джейк подошел поприветствовать его, его пожилая леди шла рядом с ним. Он позволил своим глазам оценить сучку, на которой Джейк женился и обрюхатил. Конечно, он видел ее фотографии и знал, что она горячая маленькая прядильщица, но это была его первая встреча с ней во плоти. И даже несмотря на то, что она была совершенно очевидно на поздних сроках беременности, и даже несмотря на то, что ему определенно не нравились беременные цыпочки, он должен был признать, что она все еще хорошо выглядела. Хотя ее живот выдавался вперед, и она как бы переваливалась при ходьбе, ее лицо все еще было очень милым, очень здоровым на вид, а остальная часть ее тела все еще была стройной и горячей. Ее сиськи были даже больше, чем предполагали фотографии, которые он видел. Возможно, это было потому, что она была беременна. Он и раньше слышал, что сиськи сучки становятся больше, когда это происходит.

“Мэтт”, - поприветствовал Джейк. “Ты готов к полету?”

“Я всегда готов к полету”, - сказал ему Мэтт. “Ты должен знать это дерьмо”.

Джейк вежливо усмехнулся, а затем положил руку на плечо рыжеволосой сучки. “Это Лора”, - представил он. “Лора, довольно печально известный Мэтт Тисдейл”.

“Приятно познакомиться”, - сказала она, протягивая правую руку. Это была изящная рука, но без маникюра. Ее ногти были короткими и ненакрашенными, и на них даже было несколько сколов. Он понял, что это было не из-за недостатка женственности с ее стороны, а потому, что она была профессиональной саксофонисткой, которая в последнее время много играла. Постоянное нажатие на эти клавиши, вероятно, сыграло злую шутку с ногтями сучки.