Невозможная девушка

Но сейчас Кора в этом раскаивалась. Она просила прощения у всех выкопанных ею из могил людей за отнятый у них покой, за тот отдых от страданий и боли (ведь и богатые чувствуют боль), которого они лишились.

– Я слышал, ты собралась ехать в Филадельфию, – прервал ее мысли Тео.

Она кивнула, промокая глаза платком Льюиса.

– Это правда.

– Почему не хочешь остаться здесь?

Кора медленно покачала головой.

– Не могу.

– Но ты же там никого не знаешь. Кстати, я могу попросить, чтобы меня перевели в Медицинский колледж Филадельфии.

– Мне казалось, ты хочешь построить карьеру в Нью-Йорке.

– Я много всего передумал и понял, что часто был неправ.

Некоторое время они оба молчали, не находя тем для разговора. Коре хотелось убежать прочь, спрятаться, уберечь, сохранить свою тайну. Наконец она не выдержала и направилась к выходу из сада.

– Мне пора домой. Уже поздно, и Престоны давно меня ждут.

– Они уже уехали, Кора.

– Ну что ж, тогда прогуляюсь.

– Подожди. – Он догнал ее и пошел рядом. – Меня ждет извозчик. Если не хочешь ехать вместе, поезжай одна. Я пойду пешком. Часа за три дойду, но это ничего, не проблема. А в твоем положении этого лучше не делать.

Кора замерла на месте. Неужели она не ослышалась: он все знает?

Она подняла на него глаза – он казался еще более испуганным, чем она сама.

– Да, Кора, я знаю. Сюзетт мне рассказала.

– Она не имела права, – прошептала Кора, опустив голову.

– Ну, не то чтобы рассказала – она прислала мне записку, что ты чувствуешь себя хорошо, учитывая твое особое состояние. У меня появилась догадка, и ты ее подтвердила.

– Вот как, – проговорила Кора, обхватив себя за плечи.

– Я вел себя по-свински. – Тео вздохнул и часто заморгал. – Давай начнем все сначала? Я признаю все свои ошибки.

– Мне нужно время подумать, Тео, – ответила Кора, дрожа от холода.

Он вывел ее из сада к небольшой открытой коляске и помог ей в нее забраться. Рядом на сиденье стояла корзина с бутылкой кротонской воды, яблоками, пирожными и мясным пирогом. Коре ужасно хотелось есть – внутри нее рос маленький обжора. Но она сделала вид, что ей все равно. Тео взял у извозчика толстое шерстяное одеяло и укрыл им ее колени.

– Я тебя не тороплю, – сказал он на прощанье. – Но если захочешь меня видеть, можешь передать записку через хозяйку пансиона.

Тео хлопнул лошадь по крупу, и коляска тронулась.

По мере того как она отдалялась все дальше и дальше, Кора смотрела прямо перед собой. У нее подрагивала челюсть, но уже не от холода, а от страха. Ей предстояло принять решение, после которого пути назад уже не будет. Она перевела дыхание, собираясь что-то сказать.

Ей сейчас очень не хватало Джейкоба. Ах, если бы можно было снова оказаться в его одежде, смешаться с толпой, не быть собой какое-то время. Он бы принимал за нее решения, дрался и пил вместо нее, устраивал их общее будущее. Но Джейкоб остался в прошлом, и она по нему скучала. Что он сейчас сказал бы? Что сделал бы? Ей пригодился бы его ясный ум, ведь ее собственный был затуманен болезнью, долгим сном и нескончаемым бегством, которое не давало ей нормально жить.

«Джейкоб, что мне делать?»

Но он молчал. Он навсегда исчез в тот момент, когда она напилась лекарств в гостиной Сюзетт, в день, когда она раскрыла свою личность и все ее тайны.

Коляска двигалась вперед, увозя ее все дальше от Тео. И в шуме ветра Кора вдруг почти явственно услышала голоса Шарлотты и своей матери Элизабет:

Перестань убегать. У всего есть конец. И иногда это очень хорошо.

Остановись.

– Стойте! – крикнула она извозчику, и тот потянул за вожжи. Сбросив с себя одеяло, Кора обернулась назад. Тео не ушел. В сумерках она не могла разглядеть его лицо, но в его позе сквозила надежда – надежда человека, стоящего на краю пропасти. Кора привстала в коляске и закричала, заглушая биение сердца, вой усиливающегося ветра и замолкающий внутри нее страх:

– Теодор Флинт! Кажется, я тебя люблю!

От автора

Все врачи прошли через изучение топографической анатомии, и ни один из них этого никогда не забудет. Я до сих пор помню первый труп, увиденный мной на лекции, помню тот запах формальдегида, которым был пропитан воздух. Тогда меня переполняло сразу несколько чувств: страх, робость, беспокойство, отвращение, восхищение и благодарность. В конце первого курса мы организовали вечер памяти в честь тех, чьи тела помогли нам получить знания и дали возможность в будущем спасти другие жизни. Однако изучение анатомии имеет довольно темную и отвратительную историю. Важное место в ней занимают похитители трупов – резуррекционисты. Я заинтересовалась этой темой несколько лет назад и узнала, что у них иногда были помощницы, которым они платили за посещение похорон и снабжение их информацией.

Так родился образ Коры Ли.