Невозможное завтра

И Кир держал это в секрете от меня, от всех нас – Себастьяна и Шарлотты, Амелии и Джареда. Мы единственные в своем роде,говорил он. И только у меня есть эликсир, так что вы не сможете сотворить новых компаньонов.Он был так уверен, так убедителен. Мы верили ему. Мы верили, что единственная альтернатива вечности с Киром - это быть абсолютно одиноким в этом мире.

Бесчисленная чудовищность предательства. Шарлотта и Себастьян могли уехать вместе. Даже Джаред и Амелия, при всем моем презрении к ним, могли оказаться совсем другими без влияния Кира.

Кристально ясно, почему он делал это. Одиночество – величайший страх Кира. Поступая так, он мог гарантировать, что мы никогда не покинем его.

Все еще дрожа, я вхожу на сайт книжного антикварного аукциона и печатаю детали книги: синяя кожаная обложка алхимического кодекса с иллюминированными листами пергамента ²⁶, приблизительно четырнадцатого века, переплет в стиле восемнадцатого века, исторические неточности в оригинальном тексте, полностью рукописная. Решаю не выставлять минимальную сумму, зная, что серьезные предложения составят не меньше 40 000$. Так я смогу избавиться от всех не стоящих моего времени предложений. Ставлю аукционный таймер на четыре дня. Я предпочла бы поставить меньше, но нужно удостовериться, что Кир заметит список. Хотя в какую-то минуту я сомневаюсь, что он его найдет. Возможно, прямо сейчас проснулись все его интернет-уведомления на каждом сайте с антикварными книгами.

Ничего из этого не выйдет

, думаю я, плюхаясь на кровать Кайли. Луна сразу же прыгает мне на живот, с удовлетворенным мурлыканьем погружая коготки в мой свитер. Я помню, что это, – в некоторой степени самое жесткое оружие охотника. Ловушка поставлена; остается лишь дождаться.

Так что я поражена, когда телефон Кайли вибрирует у моего бедра, не прошло и пяти минут после того, как я выставила книгу на продажу. Выкапываю его из кармана свитера и подношу к лицу. «Новое письмо», сообщается в уведомлении. Оставляя следы на экране, дрожащими пальцами открываю письмо.

Книгу хотят купить. За 50 000$.

Глава 28

– Кайли, что с тобой? – спрашивает миссис Морган. – Забыла, как чистить яблоко? И надень передник, испортишь рубашку.

Я вздыхаю, смотря на липкие кусочки фрукта в своих руках.

– Нет практики, – предполагаю я, хотя это ложь. Кулинария – навык, который я никогда не должна была приобретать. Всю мою жизнь другие люди готовили для меня.

Я внимательно гляжу на яблоко. «Помогай, давай!»– тихо приказываю ему, затем еще раз атакую ножом, желая срезать шкурку такими же длинными спиралями, как миссис Морган.

– Ай! – восклицаю я, когда мой палец соскальзывает под лезвие ножа. Ярко-красные капли крови сразу же окрашивают белую керамическую раковину.

– Ну вот... глупышка, – говорит миссис Морган, убирая у меня из рук нож и прижимая к порезу бумажное полотенце.

– Соглашусь с твоей мамой, иначе мог бы получиться крутой яблочно-кровавый пирог, – щебечет Лейла, снимая фартук с крючка. – Давайте помогу, миссис Морган.

Брайан хлопает.

– Отдаю тебе должное, Кайлз. Ты освобождаешься от работы над пирогом. Это ж надо было порезать палец. Вот так самоотдача!

Качаю головой.

– Я неспециально, – протестую я. – Дайте мне еще чем-нибудь заняться.

Миссис Морган подталкивает меня к кухонному столу.

– Просто сиди, – наказывает она мне. – Я, конечно, ценю предложение, но отказываюсь подавать на День Благодарения биологически опасные пироги.

– Биологически опасный пирог? – повторяет мистер Морган, ступая на кухню. – Звучит так, что Лейле бы понравилось. О, привет,

Лейла. – Он притворяется удивленным.

– Очень смешно, – парирует она. – Это была идея Вашей прекрасной дочурки.

– Ну что сказать? Я же чудовище. – Я обнажаю на Лейлу зубы. – Ррр.

– Действительно, – отвечает Лейла, возвращаясь к очищению фруктов.

Я откидываюсь на стуле, вдыхая сладкие ароматы корицы, гвоздики и карамели коричневого сахара, смешанные с запахом готовящейся индейки. Мистер Морган садится рядом со мной и начинает очищать миску фисташек, разбивая скорлупки на две ровные половинки. Я улыбаюсь, наблюдая за ним. Я люблю эту семью, эту кухню. Я люблю, как стоят на грязном столе чашки, этот шум готовки и беседы, пятно муки на щеке миссис Морган, стереть, которую у меня нет сердца.

Луна, кажется, чувствует то же самое, мурлыча и постоянно снуя у нас под ногами.

Брайан присоединяется к Лейле у раковины и начинает резать яблоки на тонкие дольки. Они стоят очень близко, и я чувствую волну горько-сладкого счастья. Они, вполне очевидно, с ума сходят друг по другу, но Кайли никогда не позволила бы им встречаться. Полагаю, это единственный хороший поступок, который я могу причислить к моим деяниям.

Но не могу отрицать, что мне больно, когда я смотрю на них.