Невозвращенцы

Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Впрочем, все в этом мире рано или поздно кончается. Кончилась и дорога. Спустя три месяца, если счет вести от судебного поединка, Максим в сопровождении десятки воинов въехал в ворота Ургенча.

Как не парадоксально, на въезде в город пошлина, как в большинстве других средневековых городов, не взималась. «Ургенч — Центр мира! Любой, даже последний нищий может увидеть его бесплатно, самый красивый город на земле!».

В чем-то это было правдой. Город поражал ажурной архитектурой, множеством позолоты и лазури. Через широкую, протекающую через город полноводную реку, было перекинуто несколько монументальных высоких мостов, не мешавших судоходству. Жители были сыты и богато одеты, совсем не было видно попрошаек и калек. Канализация, парки… Широкие улицы патрулировались с иголочки обмундированной стражей. Золотой век да и только. Лубочная картинка.

Максим вселился в соответствующий его статусу постоялый двор, куда его проводила/отконвоировала стража и стал интересоваться на счет аудиенции. Как и ожидалось, никто его с распростертыми объятьями тут не ждал. Вручив свои верительные грамоты одному из младших визирей во дворце, это что-то типа замминистра, посол вернулся в гостиницу и стал ждать ответа. Вот только свободное время стоило потратить с пользой.

— Что ж. Пока ждем надо подумать, как и чем произвести хорошее впечатление на великого хана. Ваши предложения? — обратился глава посольства к своим сопровождающим.

— Подарок бы ему подарить, до красивых рабынь он сильно охоч, в народе говорят, — произнес один из воинов.

— Ну… Может перстень какой золотой… — предложил другой.

— А что мы можем себе позволить? — спросил Максим.

— Ты боярин, тебе и решать, — зарезал на корню все предложения Глеб. Видимо, его порядком достали выкидоны молодого волхва.

— Так ведь княжич не выдал мне никаких денег на подарки!

— Так он ведь наказ тебе выдал?

— Выдал.

— Грамоту посольскую и даже личное свое поручительство дал?

— Дал.

— Так чего еще тебе надобно? Остальное — это твоя вира уже.

— Блин. Я что, должен на свои деньги дарить подарки? — разозлился Максим.

— А то нет? — удивился в ответ Глеб. — Хочешь раз получить награду княжью, работай.

Подобрав итоги Максим понял, что для подарка избалованному дарами Великому Хану, ему не хватит никаких гривен. Реши он даже сложить свои сбережения с поручительством князя, все едино не хватит. Поэтому, требовалось что-то выдумать. Единственное, что пришло Максиму в голову, это одеться согласно местным обычаям, чтобы подчеркнуть свое уважение к хозяевам. Что-то такое еще и Афзал говорил…

Сказано — сделано. Десять дней Максим провел на местном богатейшем базаре, одеваясь во все самое-самое. Неожиданно молодой волхв обнаружил в себе некую жилку записного модника, поэтому одеться оказалось непросто. Продавцы, видя богатого покупателя, тащили ему все самое дорогое и яркое, и вскоре Максим стал напоминать рождественскую елку. Многие фасоны приводили его в трепет, а рассказываемые продавцами поучительные истории, для чего и почему делался именно такой стежок или разрез, вызывали у него уважение к богатой и древней культуре востока. И зависть. Максим даже как-то сказал с легким укором Глебу: «Это тебе не росская рубашка до пят, и не шуба! Тут думать, и как пошить, и как одеть надо! Это россам не дано. Не с вашими кривыми руками этим заниматься!»

Глеб промолчал.

Где-то в конце груденя,[89] их навестил гонец из дворца хана и сообщил, что прием состоится через три дня. Это время Максим провел в метаниях по постоялому двору, в боязни, что все сорвется. Не сорвалось, и на четвертые сутки делегацию россов провели во дворец Великого Хана.

Тронный зал поражал своим великолепием. Стены были отделаны покрытыми искусной резьбой панелями из слоновой кости, золото, росписи драгоценными красками на военные, религиозные и эротические темы, шелковые драпировки, мелкая резьба по камню — все это создавало неповторимый, тот самый «восточный», колорит. В центре зала на высоком помосте, развалясь на подушках и покуривая кальян возлежал Улагчи-оглан, сын Бату-огула из рода Борджигинов, великий даругачи Улуса Джучи. За спиной у него сидели на ногах его ближайшие, доверенные советчики, еще дальше и по периметру зала в отделанных драгоценностями доспехах и вооруженные богато украшенными, но от этого не менее смертоносными булатными саблями стояла охрана.