Невозвращенцы

Гонец, принесший это послание, был сер и вымотан настолько, что не мог сам передвигаться. Как вывалился из седла во дворе ханского дворца, так там и слег. Вот и пришлось сотнику взять на себя обязанность доставить письмо адресату. Но расспросив хрипящего посланца, какая именно весть содержится в письме, он заметно приуныл. За такое могут снести голову даже великому вазиру, не то, что какому-то сотнику из опальной семьи.

Память рода Борджигинов очень и очень долгая. Особенно, на провинности своих рабов. И всего-то неудачно пошутил прапрапрадед Гафията с позапрошлым великим ханом, а до сих пор вся семья мучается. Каких усилий стоило их роду продавить назначение старшего в семье сына на такую, совершенно не хлебную, хотя и слегка почетную должность, известно только Всеотцу. «Сколько табунов ушло, сколько монет поменяло своих хозяев. И самое главное, никаких перспектив выделиться и отбить обратно затраты. Ни тебе заговоров раскрытых, ни поручений тайных… Так и помру простым сотником… А с такой вестью — это произойдет прямо сегодня!» — раздумывал сотник.

И как будто Всеотцу было мало сваленных на бедного Гафията проблем. По дороге к тронному залу великого хана в коридоре дворца сотник встретил вазира. Того самого вазира. Азхара.

Сейчас, пока в городе отсутствовал вазир-и азам, Азхар чувствовал себя великим и могучим. Его слова боялись почти столько же, сколько и слова его повелителя, а может и больше. Ведь что взбредет в голову Борджигина предугадать было еще возможно, а чего захочет этот…

Поэтому, Гафият поклонился идущему навстречу Азхару и его дюжим охранникам глубоко и издалека, подумав просебя: «Принес же ифрит этого выскочку! Ну почему кто-то долго и мучительно карабкается на гору, а кто-то, как этот например, раз и на крыльях, на вершине?! И за что его к себе приблизил хан? Он же туп, как подкова, и умен, как осел! За что? Только за то, что он полностью соответствует своему имени?[93] Или за то, что он отлично согревает постель своего господина, что тот уже последнее время почти забыл дорогу в свой гарем? Только за это? Чтоб тебя свиньи сожрали!»

Беда почти уже миновала мимо, но к несчастью, брошенный вскользь вазирем на сотника небрежный, пренебрежительный взгляд, зацепился за свиток в руке. Азхар остановился.

— Что это у тебя?

— Донесение, блистательный.

— Откуда? О чем?

— Из Сарай-Бату, блистательный. Россы напали на город, блистательный.

— Опять? И чем все кончилось? Наверное, как обычно. Впрочем, откуда тебе знать раб… Давай письмо сюда, я прочитаю и передам его содержание…

— Осмелюсь возразить, почтеннейший. На нем печать самого вазир-и азама, отдать в руки великому хану. Я не могу позволить, чтобы свиток развернула чужая рука.

Азхар побагровел и громко втянул в себя носом воздух. Двое охранников по бокам вазиря напряглись. Впрочем, ничего сделать было нельзя. «Конечно, жизнь этого смерда не стоила ничего. Хоть всю сотню вырежи — обожаемый господин только попеняет ласково. Но за сломанную печать… Это уже покушение на его власть… И что с того, что там очередная победная весть, а как может быть иначе? Важно то, что убей хоть всех рядом, все равно донесут. Как пить дать донесут. Скоты…!»

— Давай сюда послание.

— Зачем, господин?

— Ты перечишь мне, пес?

— Нет, господин.

— Хорошо. Что ж. Пусть так. Я и не собирался вскрывать письмо. Но ты слишком долго его несешь. Радостная весть должна дойти быстрее до хозяина. Я его сам доставлю ее. — Только из-за того, что сотник стоял все еще согнувшись, Азхар не увидел дикого облегчения и злорадства на лице гонца. Аккуратно воин протянул вазиру письмо. Тот небрежно забрал его, и что-то вспомнив, договорил.

— И еще, как тебя там..? — спросил вазирь.

— Сотник Гафият, господин.

— Я запомню тебя. Сотник Гафият — со значением проговорил Азхар. — А сейчас, пока еще сотник, пойдем со мной. К великому хану.

Улагчи-оглан, сын Бату-огула из рода Борджигинов, великий даругачи Улуса Джучи, великий хан золотой орды, изволил скучать. Лежа на подушках, он равнодушно наблюдал за танцем наложниц, одной рукой зачерпывая спелые, темно-бордовые зерна граната с блюда, а другой — теребя весящую на поясе саблю.

— Мой господин! — радостно поприветствовал своего хозяина вазир Азхар.

— А! Мой мальчик. Что привело тебя ко мне в столь неурочный час.

— Добрые вести, мой господин. Вот письмо от уважаемого вазир-и азама. — Подойдя на дозволенную дистанцию к ханскому возвышению, вазирь передал письмо в руки слуги.

— И о чем же письмо? — с легким любопытством распечатал свиток великий хан.

— О великой победе, мой господин!

— Да? — и Улагчи-оглан с интересом начал читать письмо.

— Да, мой господин! Напали россы числом огромным…

«Мой господин. О великом горе должен с прискорбием сообщить я вам. В начале лета напали и осадили россы столицу провинции, город Сарай-Бату. И хотя было их всего тысяч десять, смогли совершить они невиданное. С попустительства Всеотца, или за грехи наши, обманули нас россы. Письма послали лживые, с помощью предателей степных, что чума в городе. И убоялись ее мы…»