Невозвращенцы

— Еще у меня к тебе загадка есть, колдун…, - оба отошли от сваленных на землю мехов, которые сейчас внимательно перебирал в поисках потравленных или плешивых холоп, и подошли прямо к сараю. Закопанный в сене Ярослав стал теперь отчетливо слышать весь разговор.

— Какая боярин? — слегка напрягся старик.

— Добрые люди говорят, что у тебя тут работник завелся… Нехорошо скрывать Значит, надо бы тебе еще ясака накинуть…

— Помилуй, боярин, откуда у меня тут мог бы взяться холоп? Ведь никто сюда не хаживает…

— Да? Это мы сейчас. Эй! Друже! Обыщите-ка здесь все! — после этих слов дружинники быстро разбежались по дому, откуда послышались звуки поисков.

— Они не найдут никого…

— Хм. Не найдут? Или искать некого? Ты смотри, колдун, мое дело дань собирать, а как ту клятву, что ты дал князю, не нарушить — это твое дело.

— Я разумею. И клятву «ни единого росича, али другого мужа или жены державы мира сего не быть ко мне в услужении», что я дал князю, я не нарушу.

— Ну смотри — это твоя воля. Да и еще вот что. Я сам не ради ясака приехал, князь шлет тебе весточку недобрую.

— И ради того, чтобы ее передать ты своих дружинников по моему дому разогнал? — иронично спросил колдун.

— Ну, — смутился витязь, — не след им знать всякое поганое.

— Что за весть? — стал серьезным старик.

— Людишки появились темные в Новогороде. Сильно спрос ведут: «не был ли тут какой ромей лет двадцать назад?», «а куда уехал?», «а где сейчас?», «а кто знает?». Князь, конечно, большинство этих на дыбу к катам сопроводит, но раз пришли одни, придут и другие… Ты смотри, осторожен будь.

— Благодарствую тебя, и князю мой низкий поклон передай.

— Князь блюдет свою клятву, иначе и быть не может. Ладно… Ну что? Нашли кого? — это он обратился к подошедшим дружинникам, которые уже обшарили дом, подпол, залезли в каждую дыру и только сенник не проверили, потому что рядом с ним разговаривал с хозяином князь.

— Никого нет, боярин.

— Добро. Ну ладно, колдун, прощевай!

— Легкой дороги, боярин.

Телега осторожно развернулась и уже загруженная мехами выползла за ворота. Вскоре ее обогнала кавалькада из дружинников, возглавляемая боярином, а дед все стоял и задумчиво смотрел им вслед.

— Добрые люди… — пробормотал он. — Узнать бы кто, да слабость на язык наложить, на парочку лет, чтобы не наушничал…

Ретус отошел от ворот и подошел к сеновалу.

— Вылезай, — громко сказал он и ударил ногой стену сарая.

Ярослав вылез из сена и стал отряхиваться. Приведя в порядок свою одежду он внимательно посмотрел на старика. Тот, правильно поняв этот взгляд только вздохнул.

— Все слышал?

— Да, — кивнул Яр.

— Все понял?

— Ни хрена не понял!

— Эх… Ну пойдем. Пришла пора, видимо, рассказывать…

Они поднялись по ступенькам в дом, зашли в большую комнату и Ярослав сел за стол. Ретус надолго скрылся в подполе, а когда вылез поставил на стол толстостенную стеклянную бутылку, в которой на две трети плескалась темная жидкость, и две стеклянные стопочки.

— Вот, берег на особый случай, — смущенно произнес он, разливая по стопочкам жидкость высотой сантиметра на два. — Еще из дому привез. Ну, давай, за здравие!

Оба выпили свои рюмки. Ярослав быстро вбил в себя стопку, как водку, Ретус же, смакуя каждую капельку, рюмку выпил медленно и с видимым наслаждением. Напиток напомнил Ярославу однажды пробованный в гостях дорогой коньяк по фиг знает сколько долларов за бутылку. По всему телу пробежало огнем, напряжение утекло, оставив место приятной расслабленности. Наконец старик закончил тянуть свою рюмку, с вздохом взглянул на бутылку и, от соблазна подальше, убрал ее со стола вниз. После этого он поудобнее устроился в кресле, было у него особенное кресло, не похоже на остальные табуреты, откинул голову назад, прикрыл глаза и начал свой рассказ.

В 2011 году от основания в небольшом поместье недалеко от города Каны, на западе Римской Империи, у Луциуса Пробуса Мария родился пятый ребенок. Согласно обычаям мальчик, пятый по счету ребенок мужского пола в семье, получил имя Квинтус. Отец его не любил, потому что даже своим рождением он его разозлил — он хотел чтобы родилась девочка, которой в последствие можно было скрепить дружбу браком с каким-либо влиятельным родом, и чем не милость Единого, может быть с самими Медичи. Таким образом отношения между маленьким Квинтусом и его отцом не складывались с самого начала, чему немало способствовал тяжелый нрав второго и кипучая энергия первого.