Невозвращенцы

Все что он сделал плохого, или не сделал хорошего лежало на нем тяжелыми черными пятнами. И тьма вокруг не оставила его интерес без внимания.

— Любуешься?

— Ты мерзкий!

— Злой!

— Черный!

— Ты наш!

— ПРИМИ! — насмехались и корчили гримасы черные рожи.

Ярослав, внимательно себя осматривающий, вдруг обнаружил в себе и белые, лучащиеся радостным чистым светом небольшие белые пятнышки. Мало их было, очень мало, гораздо меньше, чем мог считать о себе Ярослав. Но дело в том, что многие хорошие поступки были не то чтобы хорошими, а простыми — серыми. Добрыми — но с надеждой что-то в каком-то виде получить в замен, или не злыми — вот они и составляли основную его часть, а поступков чистого и незамутненного никакими задними мыслями добра, добра просто так, было до обидного мало…

— Прими!

— Да пошли вы!

— Прими!

— Ты не вернешься в свое тело! Прими!

— Утомили! Шли бы вы на….! А то…

— А то что?

— Ты ничего не можешь нам сделать!

— Мы это ты!

— А ты наш!

— Прими!

Ярослав, которого одна из морд, приблизившаяся слишком близко и кричавшаяся особенно громко, достала сильнее всех, сжал кулак и ударил по ней. В место кулака в опешившую морду врезался столбик, или щупальце, выросшее из его тела. Однако морда от такого обращения, кувыркаясь, отлетала далеко и под ее глазом быстро вырастал заметный даже на фоне тьмы еще более темный синяк.

— Ах так, ну я вас ща всех к ногтю! — обрадовался Ярослав, и бросился мысленно наносить удары по этим уродцам.

Некоторое время он развлекался избиением рож, пока не понял что все равно это не к чему не приводит. После этого он прекратил тренировку, а обрадованные уродцы, многие из которых щеголяли синяками, опять подобрались поближе.

— Мы бесконечны!

— Мы вечны!

— Мы бессмертны!

— Мы это ты!

— Прими нас!

— Ах, бесконечны? Ах вы это я? Ну что же. Тогда так!

Ярослав решил попробовать нечто совсем другое. Если здесь его мысли это его действия — то почему бы и нет? Он представил себя просто бесконечной плоскостью, листом бумаги, рассекающий две половинки бесконечности пополам… И у него получилось — сквозь тьму пролег маленький серый лучик.

«А теперь представим, что это не одна плоскость, а две, но вместе. Два листа бумаги. Получилось!»

Летающие сгустки тьмы заволновались, а Ярослав даже «закрыл глаза», чтобы лучше сосредоточиться.

«А теперь представим что эти плоскости не разделяют напополам одну бесконечность, а ограничивают ее с двух сторон. Ведь так оно и есть — просто смотря с какой стороны смотреть, изнутри этих двух плоскостей или снаружи… Вот. А теперь, если уж две эти плоскости ограничивают ее, нет ничего более простого, как представить, что эти две плоскости теперь сворачиваются, скручивая, ужимая и запирая в себе эту тьму. Посмотрим, что получилось?»

Вокруг было все серо а остатки тьмы, запертой в одном маленьком колодце, судорожно трепыхались, пытаясь пробить стены своей тюрьмы. Но разве можно пробить то, что совсем не имеет толщины?

Теперь уже не Ярослав был во тьме, а тьма была в Ярославе. Но как вернуться обратно в свое тело было все так же непонятно.

Внезапно бесновавшаяся в свой клетке тьма съежилась и превратилась в небольшую темную человеческую фигурку. Эта фигурка с постоянно изменяющимися чертами лица склонилась перед ним на колени и произнесла:

— Что ж. Ты оказался умнее и сильнее. Ты победил. Я буду служить тебе.

— Кто ты?

— Смотри что я могу сделать! Я дам тебе Богатство…

И так непонятная реальность померкла и перед Ярославом проплыли различные сказочные видения. Он идет по темной, полной капающей воды и свисающих сталактитов пещере. Внезапно он упирается в дверь. Дверь со скрипом открывается и он оказывается в пещере, которая по колено завалена невиданными сокровищами, такими, что пещера Алладина показалась бы просто лавкой старьевщика. В свете факела все это добро переливается неземным светом, сверкая как тысячи звезд. Здесь и золотая посуда, и россыпи ограненных разноцветных камней с ноготь величиной, и богато украшенное оружие, меха, шитые золотом ткани… Не чувствуя особого отклика в душе Ярослава голос посулил другое.

— Я дам тебе Силу, которую ты сможешь использовать по своему желанию. Ты будешь великим воином! Перед тобой склониться весь мир!..

Вот он, статный воин в богатых доспехах, принимает выложенные на бархатной подушечке золотые ключи от огромного, восточно выглядящего города. Несколько богато одетых горожан стоят перед ним на коленях, покорно склонив головы и ожидая его решения. Со стен в страхе смотрят оборонявшие его воины, ожидая неминуемого разграбления и насилия. За его спиной, огромная, до края горизонта, армия скандирует его имя, а в глазах каждого воина, а они все его воины, слезы радости от повиновения такому Великому Властелину.

— Князь! Князь! Князь Ярослав! — колышется людское море.

Ярослав с легким любопытством смотрит на эту картинку, не выказывая особого интереса. И картинка медленно меняется.

— Я дам тебе Знания, тебя будут в веках почитать как пророка…