Невозвращенцы

В один осенний день Ярослав вечером мылся в бане, как дверь открылась и на пороге появилась хозяйка. Надета на ней была только длинная рубаха, которую она тот час же сняла. При виде обнаженного женского тела организм молодого парня отреагировал именно так, как положено природой. Увидев это Замятня, хищно улыбаясь, стала медленно подкрадываться к Ярославу… С тех пор отношения их изменились, и зажили они, как это говориться «душа в душу».

К концу осени в деревне собрались все ее жители, а с первым снегом стали праздновать. Летом Ярослав думал, что никаких развлечений в деревне быть не может, но теперь он понял, как был не прав.

Праздновали с истинно русским, то есть росским, размахом. Сколько ели, сколько пили, сколько было веселых игр и потешных боев, во славу Перуна. На один такой вызвали Ярослава, отказаться было невозможно, и пришлось немного помахать руками. Тренировки и подготовка в армии не прошла даром и двух первых своих противников, молодых, здоровых, но медленных парней он уложил в свежий снежок. Видя такое, из-за стола встал один из опытных мужей. Этот оказался гораздо опытнее и Ярославу приходилось забыть об атаке и только и делать, что уворачиваться от здоровых и тяжелых, подобно кузнечному молоту, кулаков. Один раз Ярослав не успел. Последнее, что передали глаза ускользающему в глубины нави сознанию, это взметнувшиеся выше головы его собственные ноги.

Синяк в пол лица сходил почти месяц, а Замятня ехидно дразнила его енотом. Кстати, держать обиды за эти потешные бои считалось темным делом.

Зимовать Ярославу понравилось. Конечно, работы было много — у хорошего хозяина всегда есть чем занять руки, но по сравнению с летом… Теперь Ярослав вывел для себя очень простой критерий, как можно отличить крестьянина от работника любой другой специальности: «коли при виде выпавшего снега тебя охватывает беспричинная радость, то значит в роду у тебя точно были деревенские труженики».

Долгими зимними вечерами, когда вся работа была переделана, Ярослав забивался в свою маленькую комнатку и занимался тем, что следовало потаить от селян. Он разбирался в той силе, что ему досталась, и что сейчас глубоко где-то была заключена в прочную ловушку, сделанную Ярославом. Для изучения он аккуратно просверлил в этой тюрьме воображаемую крошечную дырочку, сквозь которую черная сила маленьким послушным ручейком, принося с собой отрывочные непонятные данные. Это было все равно, что поместить том по высшей математике в бумагорезательную машину, а потом вытаскивать из накрошенной кучи маленькие обрывки и пытаться понять целое. Но совсем уж бесполезным это занятие не было. Так Ярославу понемногу удавалось видеть необычность некоторых предметов, а иногда и изменять эту необычность. Выражалось это по разному и не всегда можно было описать словами.

А еще неожиданно он очень сильно сдружился с детьми. Каждый ребенок — то есть от трех до десяти-двенадцати лет старался в свободное от работ по хозяйству время прибиться к Ярославу и послушать его истории, да и просто посидеть около него. Те рассказы о своем мире местные дети слушали с упоением, не веря конечно, что это правда. Да и нравилось Ярославу возиться с детьми. Они были такими, такими… чистыми. Именно так он воспринимал в свете своих новых способностей. С ними было легко и приятно. Многие женщины, глядя как он с улыбкой возиться с радостными малышами, стали бросать на него странные задумчивые взгляды, при виде которых Замятня хватала его за руку, прижималась телом и всем видом показывала, что «место занято».

Но однажды произошло закономерное.

В один из зимних вечеров, пока не зашло солнце, он как обычно играл с детьми. Им очень понравилась такая невиданная забава, как штурм снежной крепости — чувствовалось, что руки у многих так и тянутся к мечу. И в самый ответственный момент штурма на поле прибежала его соседка, маленькая Зая и со слезами бросилась к нему. Была она как никто другой похожа на зайчонка — вся маленькая, пушистая и белобрысая. Лет ей было пять.

— Яслав, посмотли, у меня во, — указала на нос и опять залилась слезами.

Ярослав отодвинул варежку и посмотрел на маленький носик. На самом его кончике вскочил огромный чирей, размером почти с пол носа ребенка. Он уже хотел утешить ребенка и рассказать ему какую-нибудь утешительную сказку, за которой она похоже и прибежала, когда его новое зрение внезапно расцветило кончик носа девочки.

Сейчас Ярослав видел этот прыщ как мерзкий на вид пульсирующий серо-красно-черный комочек, от которого в сторону шла тонкая, едва заметная черная нить, которая терялась где-то среди деревенских домов. Под его пальцами этот комочек пульсировал, и в такт ему пульсировала нить, и Ярослав решился на небольшой опыт. Он аккуратно мысленно отвел ручеек темной силы себе в руку, разместив его на указательном и среднем пальце и потом сделал ими жест как ножницами, перерезая эту черную нитку.