Невозвращенцы

— И кому она теперь нужна будет? Такая опоенная? Да еще изнасилованная?! — забыв про свою слабость вскочил на ноги Ярослав.

Волхв отшатнулся. Но отшатнулся не от испуга, точнее не от испуга за совою жизнь, а от испуга за Ярослава. Это пополам с удивлением так ясно читалось по его лицу, что парень даже опешил.

— Боги наши, прародители. Да откуда ты явился? Из каких дикарских мест пришел, коли самого простого не разумеешь?

— Что? Что я не так сказал? Ведь это позор… — напрягся Ярослав.

— В чем позор для нее? В том, что она не смогла справиться со многими ворогами? Так это не ее позор — а позор мужчин ее рода, деревни, князя наконец, что не защитил! — вспыхнул Владислав. — Отколь же ты пришел, где такие жестокие законы?

— Не важно. Но ты не ответил на вопрос, что будет дальше.

— А дальше князь соберет дружину свою, кликнет охотников из деревни нашей и соседних, и сходят они «погостить», хотя скорее, — зло усмехнулся волхв, и по этому прорвавшемуся оскалу Ярослав понял, что тому также плохо, просто он лучше себя сдерживает. — Скорее «погостить».

— Я тоже пойду.

— Нет. Не пойдешь.

— Почему?

— А то ты не знаешь?

— В смысле?

— Ты этак сейчас чуть не сломался, а что будет в бою? И то, что ты не пошел в дружину князя, как я ему и сказал еще до того, как вы свиделись, правду говорит.

— Ты про что?

— Я же все же волхв. И я вижу, что ты запер в себе.

— Что???

— Немного. Я же все же не избранник Даждьбога. Но тень того зла, что ты хранишь в себе, я вижу.

— И что? — напрягся Ярослав.

— Не след на бранном поле быть тебе теперь. Ты и так сильно рисковал…

— Хочу и рискую.

— …Жителями этого края. — продолжил волхв и Ярослав осекся. — Коли возобладает зло над тобой, превратишься ты в раба его, зверя дикого, даже обличье человеческое потеряешь. И будут гнать тебя отовсюду, и будешь ты зло творить, ради зла и еще большего зла. И выследят тебя, как зверя собаками обложат, и лишат живота. А потом сожгут и пепел по ветру над рекой развеют, али в болото кинут. Но пред этим много зла сотворишь… Я не знаю, кто взвалил на тебя это, но сильно злобу видно на тебя затаил.

— Хрм… — прокашлялся Ярослав. — Я не совсем про это спрашивал.

— А про что?

— Ну, почему ты меня не сдал князю?

— А что ты сделал злого? Ничего. Пока ничего… Но вот следует тебе в Святоград отправиться. Там тебя обучат, как наложить оковы железные на зло в тебе.

— Никуда я не поеду.

— Конечно. Сейчас куда ехать? Надо людям помочь, это наша обязанность святая. Тем более нашей деревне.

— Это не твоя деревня.

— Коли Боги наши привели сюда меня, то знать нужен я здесь. Знать — моя.

— И уж тем более не моя! — опираясь на руку волхва проворчал Ярослав, но тот его услышал и остановился. Пристально взглянул парню в глаза и спросил:

— Ты кровь свою проливал, живота своего не жалел, так как же она теперь не твоя? Почем ты зря людей забижаешь? Не все такие калеки как ты…

Ярослав не нашелся что ответить и сильно задумался. Так и брели они по деревне. Молча.

Следующие дни сильно поколебали уверенность Ярослава в том, что не стоит посетить Святоград. Волхв был великолепен. Он был везде, знал все и брался помогать любому. Утром он посещал раненых, днем работал в поле либо в кузне, а ближе к вечеру мужчины и часть женщин выходили за ворота, где Владислав показывал боевые приемы — как браться за оружие, как рубить, как перехватить, как прикрыться щитом. Поздней ночью, когда солнце уже село, волх посещал и подолгу разговаривал болезненных душой. Заканчивал волхв день молитвой, а на следующее утро вставал чуть ли не раньше всех. По подсчетам Ярослава спал он не больше трех — пяти часов в сутки, а все остальное время проводил в тяжелом труде. Как от такого режима не свалиться Ярослав не понимал, тем более что Владислав той ночью был сильно ранен. Наконец любопытство победило осторожность и такт.

— Послушай, откуда силы в тебе берутся? Ты работаешь как вол и не падаешь…

— Так ведь работа, что от нее бегать? Коли добро ее сделаешь, так и сил не потратишь, а только приобретешь… — волхв внимательно рассмотрел вытащенный из огня горна раскаленный кусок металла но решив, что еще рано, бросил его обратно. Разогнулся, вытер рукой пот со лба — жара в кузнице стояла несусветная, и приложился к ковшу с квасом. Квас недавно принесла одна из молодух, так что он был холодный и от этого вдвойне приятный.

— Не понимаю, — помолчав сказал Ярослав.

— Так вот и я тебе говорю, учиться тебе надо.

— Да я уже понял, что надо. А еще, вот ты кузнечному делу сам научился?

— Где ж сам то? Все в Святограде. «Волхв должен знать и уметь все!» — судя по выражению, он явно процитировал какое-то правило или поговорку.

— Хм. И что, меня туда тоже возьмут?

— Тебя? Еще как.

— Хм… А вот еще. Скажи — ведь ты же был ранен, как рана то твоя? Почему она тебе не мешает?

— Той же раны нет уже.

— Как нет?

— Гляди! — Владислав откинул толстый кожаный фартук, приподнял рубаху и Ярослав увидел на месте раны шрам. Не очень свежий, розоватый еще, но уж точно не двух недельной давности — скорее месяц.

— Это как? Как ты так быстро?