Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию

Несмотря на постоянно подавляемое возмущение, иногда он будет бросать упреки окружающим в мягкой форме. И только когда он будет уже доведен до отчаяния, плотина рухнет и наружу вырвется поток яростных обвинений. В них может быть выражено в точности то, что он чувствует в глубине души, но после он обычно отказывается от них, говоря, что был слишком расстроен и все на самом деле не так. Но для него самый характерный путь выражения мстительного возмущения – это все тот же путь страданий. Страдание, впитав в себя ярость, растет и показывает себя через психосоматические симптомы, через ощущение прострации или депрессию. Если в процессе психоанализа что-то возбуждает у такого пациента мстительность, он гнев спрячет, но будет явное ухудшение его состояния. На самом деле он выдаст целый список жалоб и скажет, что от психоанализа ему, кажется, не лучше, а хуже. Возможно, психоаналитик знает, что задело пациента на предыдущей сессии, и попробует довести это до сознания пациента. Но пациенту вовсе не надо увидеть нужную связь, ведь это могло бы уменьшить его страдания. Он просто без конца будет расписывать, как ему было плохо, словно проверяя, что до психоаналитика полностью дошло, какой глубины была его депрессия. Он, сам того не осознавая, всеми силами стремится заставить психоаналитика почувствовать себя виноватым за то, что заставил его так страдать. Собственно, все точно так же происходит с ним дома. Тут страдание приобретает еще одну функцию: оно впитывает в себя ярость и заставляет других чувствовать себя виноватыми, а это единственный верный путь с ними поквитаться.

Именно эти факторы он должен «благодарить» за удивительную двойственность его отношения к людям: на поверхности преобладает «наивное» оптимистическое доверие, а в глубине – подозрительность всего и вся и негодование.

Накопившаяся мстительность создает чудовищное внутреннее напряжение. Часто загадка состоит не в том, почему он страдает тем или иным эмоциональным расстройством, а в том, как он умудряется сохранять хоть какое-то душевное равновесие. А может ли он это и как долго, зависит в определенной степени от силы внутреннего напряжения, а отчасти от внешних обстоятельств. Причем последнее важнее для него, с его беспомощностью и зависимостью, чем для других невротических типов. Для него комфортно то окружение, которое не ждет от него большего, чем он может (при своих затруднениях), и допускает ту меру удовлетворения, в которой он (в соответствии со своей структурой личности) нуждается и которую решается сам себе позволить. В случае нетяжелого невроза, он может получать удовлетворение, посвятив жизнь другим или какому-то делу, или забыть о себе, помогая и принося пользу другим, и это позволит ему считать себя нужным, желанным и приятным. Однако даже при самых благополучных внутренних и внешних условиях его жизнь покоится на шаткой основе. Любая перемена во внешней ситуации представляет угрозу. Люди, о которых он заботится, могут умереть или просто перестать в нем нуждаться. Дело, которому он отдавал много, может развалиться или утратить для него свое значение. Такие житейские потери, которые здоровый человек в состоянии перенести, его могут сломать, довести до края, когда на передний план выходят и все заслоняют собой его тревога и чувство, что все напрасно. Другая опасность угрожает ему в основном изнутри. Слишком многие факторы в его безотчетной враждебности к себе и другим способны породить большее внутреннее напряжение, чем он может вынести. Другими словами, шансы, что его чувство обиды возьмет верх, слишком высоки, чтобы какая угодно ситуация была для него безопасной.

С другой стороны, господствующие жизненные условия могут не содержать даже и тех частично благоприятных элементов, о которых мы говорили выше. Если внутреннее напряжение велико, а внешние условия неблагоприятны, он может стать не только глубоко несчастным, но и утратить свое хрупкое внутреннее равновесие. Неважно, каковы симптомы этого состояния – паника, бессонница, анорексия, – оно наступает. Его отличительная черта – враждебность, прорвавшая плотину и затопившая все. Все накопленные горькие обвинения против других тогда вырываются наружу; требования становятся откровенно мстительными и безрассудными; ненависть к себе становится сознательной и доходит до ужасающих размеров. Это состояние ничем не смягченного отчаяния. Возможна сильная паника и возрастает опасность суицида. Это уже совсем другая картина, и следа не осталось от слишком мягкого человека, который очень хочет всем делать приятное. Однако начальная и конечная стадии являются неотъемлемыми частями одного вида невротического развития. Было бы ошибкой думать, что количество деструктивности, проявляющееся на конечной стадии, раньше просто все время сдерживалось. Конечно, под маской уступчивости копилось много больше напряжения, чем было заметно. Но только значительное увеличение фрустрации и напряжения привело к конечной стадии.