Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию

Используя метафору сделки с дьяволом, отказаться от Я, от себя

– все равно что продать свою душу. У психиатров это явление называется «отчуждением от себя», или самоотчуждением. Этот термин в основном определяет те крайние состояния, в которых человек утрачивает ощущение себя, например при амнезии, деперсонализации и т. д. Подобные состояния всегда вызывали общее любопытство. Не просто странно, но поразительно, что человек, не находящийся в состоянии сна и не имеющий органического поражения головного мозга, не знает, кто он, где он, что делает или что делал.

Однако нам эти случаи покажутся объяснимыми, если их рассматривать не как изолированное явление, а как некое соотношение с менее явными формами самоотчуждения. При этих формах не возникает глубокого ощущения потери самотождественности и ориентации, но происходит общее ухудшение способности к осозанному переживанию. Например, многие невротики живут будто в тумане. Для них нет ясности ни в чем. Не только их собственные мысли и чувства, но и взаимоотношения с людьми, смысл различных ситуаций подернуты дымкой. То же можно сказать и о более мягких формах, при которых затуманиваются только внутрипсихические процессы. Я имею в виду тех людей, которые могут быть достаточно проницательными наблюдателями по отношению к другим, могут ясно определить суть ситуации или направление мысли; но любое восприятие (касается ли оно человеческих отношений или отношения к окружающей природе и т. п.) не находит отклика у их чувств, а внутреннее переживание не находит пути к осознанию. Такое состояние сознания, в свою очередь, не слишком отличается от состояния вроде бы здоровых людей, которые страдают от случайных частичных провалов в памяти, или «слепых пятен» в определенных областях внешних либо внутренних переживаний.

Все эти формы самоотчуждения могут касаться точно так же материальной стороны «себя» – своего тела и имущества[33]

. Невротик может довольно слабо ощущать собственное тело и мало что чувствовать по отношению к нему. Телесные ощущения даже могут быть заторможены. Например, только после вопроса, не замерзли ли у него ноги, ощущение холода доходит до его сознания путем длительных размышлений. Он может не узнать себя, неожиданно увидев в зеркале в полный рост. Таким же образом он может не чувствовать свой дом своим домом – для него он так же безлик, как гостиничный номер. Другие не чувствуют, что их деньги – это их деньги, даже если они заработаны тяжелым трудом.

Существует очень мало вариантов того, что можно без колебаний назвать отчуждением от наличного себя. При таком отчуждении может быть стерто или затянуто дымкой все, что действительно представляет собой человек или чем он владеет, включая сюда реально существующие связи его реального Я

с его прошлым и чувство непрерывности своей жизни. В какой-то мере этот процесс характерен для любого невроза. Иногда пациенты осознают свои нарушения в этой плоскости, как в случае одного пациента, который описывал себя как фонарный столб с мозгами наверху. Но чаще осознания не происходит, хотя нарушения могут быть очень обширными; это постепенно открывается во время психоанализа.

В эпицентре отчуждения от наличного Я находится менее очевидное, но более важное явление. Это постепенное отдаление невротика от собственных чувств, желаний, убеждений и сил. Это утрата веры в то, что он сам активно выстраивает свою жизнь. Это утрата ощущения себя единым органичным целым. В свою очередь, это указывает на отчуждение от самого живого, что есть в нас и что я предложила называть реальным Я

. Возможно, Уильям Джемс[34] так сказал бы о нем: чтобы полнее представить его предназначение, оно рождает «трепетную внутреннюю жизнь», непосредственность чувств, будь то радость, страстное желание, любовь, гнев, страх, отчаяние. Оно – источник непосредственного интереса и прилива энергии, «источник усилия и внимания, из которого исходят приказы воли», способность желать и надеяться; это та наша часть, которая хочет расти, развиваться, осуществиться. Оно выдает «спонтанные реакции» на наши чувства или мысли, «приветствуя их или возражая им, одобряя или отказываясь от них, устремляясь к ним или от них, говоря им „да“ или „нет“». Все это доказывает, что, когда наше реальное Я активное и сильное, оно позволяет нам принимать решения и нести за них ответственность. Следовательно, оно ведет нас к истинной интеграции и четкому ощущению своей цельности, единства. Тело и разум, дела и мысли или чувства при этом не только созвучны и гармоничны, но гармонично функционируют без серьезных внутренних конфликтов. В противоположность искусственным средствам собирания себя воедино, которые приобретают вес по мере ослабления реального Я, истинная интеграция если и связана с каким-то напряжением, то с минимальным.