Невский романс

Перед парадным фасадом дома были разбиты изумрудно-зеленые газоны — два прямоугольных и один круглый. В центре круглого газона, на круглом же постаменте, высилась мраморная статуя полуобнаженной нимфы. Статую окружал просторный цветник. Сейчас, в начале мая, он был густо усыпан золотистыми нарциссами: очаровательное скопление миниатюрных солнышек в обрамлении сочной молодой зелени.

Словом, Премилово полностью оправдывало свое название. А для Полины это место было еще и очень дорогим. Ведь именно здесь, под нежной опекой дедушки и бабушки, прошли ее детские годы. Именно сюда она три лета подряд приезжала гостить из пансиона, куда ее поместили на двенадцатом году жизни. А потом дедушка с бабушкой почти одновременно умерли, и на три с половиной года Премилово опустело.

* * *

Полина с мужем и Верой приехали в Премилово в начале мая. Погода стояла чудесная, и после промозглой петербургской весны Полине казалось, что она попала не в Смоленскую губернию, а в солнечную Италию. Это впечатление усиливала и поэтическая атмосфера усадьбы.

К концу первой недели подружки устали от длительных прогулок и катаний на лошадях и решили ограничиться небольшой прогулкой по фруктовому саду, в котором как раз зацвели вишни и сливы. Разговор зашел о том, как лучше отпраздновать приближающийся день рождения Полины.

— Я хочу, чтобы после парадного обеда был еще и бал, — говорила Полина, энергично размахивая вишневой веточкой. — И чтобы собрались все ближайшие соседи. Их не так уж и много, всего человек сорок. Из них десятка два молодых — как раз набирается десять танцевальных пар.

— Но ведь Юлий Карлович высказался против бала, — осторожно заметила Вера. — Вряд ли ему понравится, если вы разошлете приглашения без его согласия.

Полина упрямо встряхнула головой.

— Если мне не удастся переубедить его, я все равно сделаю по-своему. А потом пусть негодует, сколько угодно. В конце концов, это ведь мой день рождения и мне решать, как его праздновать. Или ты со мной не согласна?

— Я-то согласна, да только от моего согласия мало проку, — невесело усмехнулась Вера. — И потом, может быть, Юлий Карлович и прав. Ведь обед на сорок с лишним человек потребует расходов, а у вас нет денег.

— Что значит «нет денег»? — возмутилась Полина. — А те двадцать пять тысяч, что он выручил с продажи моих бриллиантов? Я не для того поддалась его уговорам и решилась продать папенькин подарок, чтобы меня ограничивали в расходах. К тому же, — она понизила голос, — наш писарь Спиридон по секрету шепнул мне, что Юлий Карлович выручил за ожерелье вовсе не двадцать пять, а все тридцать тысяч. Проще говоря, умудрился вернуть с повторной продажи полную стоимость.

— Как? — изумленно переспросила Вера. — Так получается, он вас обманул?

— Получается так, — вздохнула Полина. — И хочу сказать, что мне это очень не нравится. Если он уже сейчас начал обманывать меня, то что будет дальше? Самое досадное, что я не могу уличить его во лжи, чтобы не подвести Спиридона.

— По крайней мере, хорошо, что вы об этом узнали.

Полина улыбнулась.

— А как ты думала? Мои слуги мне преданы! Надеюсь, что так будет всегда… А вот, кстати, и наш любезный месье Литвинов, — кивнула она в сторону конюшни, откуда к ним шел управляющий Алексей Павлович Литвинов, видный тридцатилетний мужчина с умными, внимательными темно-серыми глазами.

— Доброе утро, сударыни, — вежливо поздоровался Литвинов, поклонившись обеим девушкам. — Что-то вы сегодня поздновато прогуливаетесь.

— Утомились, Алексей Павлович, — посетовала Полина. — Уж очень для нас, городских жительниц, непривычно рано вставать да проводить много времени на ногах.

— Зато похорошели за эту неделю так, что не узнать. — Литвинов с улыбкой взглянул на Полину, а затем чуть дольше задержал взгляд на Вере.

— Алексей Павлович, — спросила Полина, — а скажите-ка мне, во сколько обойдется парадный обед на сорок человек?

— Скажу, — без долгих раздумий отвечал Литвинов. — Не более чем в пятьсот рублей.

— Так мало?

— Вы напрасно удивляетесь, Полина Юрьевна: ведь у нас здесь все свое, не покупное. Только и придется потратиться, что на шампанское и вина. Да и то, местные помещики предпочитают не шампанское, а ягодные наливки, а их у нас достаточно.

— Правда? — обрадовалась Полина. — Ну, вот видишь, Верочка, а ты говорила! Алексей Павлович, будьте добры, растолкуйте это моему супругу. А то он боится расходов и не хочет давать обед.

— Хорошо, Полина Юрьевна, растолкую, — пообещал Литвинов, поморщившись, словно от зубной боли.

Полина украдкой усмехнулась. Она уже давно заметила, что Литвинов всегда морщится, стоит ей упомянуть о муже. Похоже, барон Вульф не слишком понравился управляющему. И это казалось понятным: Литвинов был принят на должность вскоре после смерти прежних владельцев, привык вести дела самостоятельно, и появление новых хозяев едва ли его обрадовало. Но, может, была и другая причина?

К ним подбежал десятилетний сын кухарки. Остановившись напротив Веры, мальчуган неловко поклонился и застенчиво пробормотал: