Невыдуманные истории

МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК С БОЛЬШОЙ БУКВЫ

Ее рост 120 см, она на голову ниже моей шестилетней дочери. Ей 33 года. Она говорит на трех языках. Она

ненавидит слово «карлик».

Есть такое выражение «кризис жанра». Не знаю, как для кого, для меня — это когда

сидишь не меньше часа перед монитором, а писать не о чем. А писать-то надА.

И вот идешь ты с горя на улицу, за хлебом. Идешь и размышляешь (может, даже вслух) о

смысле жизни и бессмыслии работы, и обгоняет тебя маленький человечек. Маленький, но

взрослый. И говоришь ты незнакомому человечку с отчаяния: «Пойдем кофе попьем!» А

человечек не озирается пугливо, а неожиданно отвечает: «Запросто!»

— Меня Наташа зовут. Ты из жалости или из любопытства?

Я понимаю значение слова «запросто», но никогда не чувствовала это слово настолько

буквально. Действительно, вот так запросто…

— Я журналист.

— А-а-а-а, понятно.

Не знаю, понятно ли Наташе, что у меня «кризис жанра», понятно ли ей, что я шла за

хлебом и мне нереально свезло в этот вечер, и понятно ли ей, что мне стыдно. Стыдно за то, что мы встретились случайно.

— Меня дядька один из жалости в ресторан водил, представляешь?! Наелась до отвала! А

домой на джипе привез, соседи аж из окон вывалились!

— Не-е-е, — говорю. — На ресторан не рассчитывай, я же сказала — журналист.

Мы зашли в кафе.

— Сейчас все будут пялиться, так чтоб ты знала, это внимание не тебе! — изображая

шепот, шутит Наташа.

— Не поверишь, на меня тоже внимание обращают. Иногда, — подыгрываю я ей.

— Та! Считай, ты вообще не существуешь, по сравнению со мной!

Наташа смеется. С первых ее слов, со слова «запросто», я понимаю — мой человек. Есть

такое ощущение, оно даже не из общих тем возникает, а из похожего чувства юмора. Когда

люди шутят в одном стиле и смеются над одними и теми же анекдотами.

Когда она забиралась на вполне стандартный стул, я невольно улыбнулась.

— Смешно?!

Она говорила иронично, но по-доброму, за весь вечер я не почувствовала ни агрессии, ни

обиды, ни слез, ни соплей, ничего такого, чего обычно ожидаешь от «не такого» человека.

— Смешно, — честно признаюсь я, и она хихикает.

Двое мужчин за столиком обернулись и минуты три (как это долго!) рассматривали мою

спутницу.

— Знаешь, о чем они говорят?! Они решают: карлик я или лилипут.

— Почему ты так уверена?

— Шутишь?! Мне тридцать три года, я могу диссертацию написать на тему «Особенности

психических реакций нормальных людей при виде особей на метр ниже».

Из ненаписанной диссертации Натальи К.

«Лилипутов придумал Свифт (Д. Свифт «Приключения Гулливера». — А.Г.), в смысле слово

«лилипут», но он молодец, потому что так проще отличить маленьких людей с абсолютно

разным диагнозом! Наша патология в больничной карте звучит как «нанизм» (от греч. nanos —

карлик). Не вздумай улыбаться и всякие там пошлые ассоциации выдавать! Так вот, есть

пропорциональный и непропорциональный нанизм. У первых все в порядке с пропорциями, просто у них проблемы с гипофизом, не выделяется гормон роста, и они не растут, у вторых

проблема с хромосомами, и у них не растут только конечности. Вот. Я откуда все знаю — у

меня была подруга виртуальная, мы в Интернете переписывались, так вот она лилипут. Мы все

спорили, кто из нас несчастнее (смеется), читали, присылали друг другу ссылки, информацию.

Знаешь, лилипутами рождаются, они сразу такие мелкие детеныши, но их можно лечить! Если

вовремя заметить болезнь и колоть гормон роста, то они и по полтора метра вырастают.

(Задумалась на несколько секунд.) Зато они не рожают детей, не могут. Но они женятся друг

на друге! Кстати, ты знаешь, они никогда не разводятся! Это мне «Гном» сказала, ну, ник у нее

такой был, тоже мне, соригинальничала. :) А я нормальная родилась. Я вообще нормальная

была где-то до трех лет. А потом голова растет, а ноги нет. Ой, а они стареют, очень страшно, сморщиваются сильно и становятся похожи на гоблинов. Помнишь Фреда Набоковского (речь

идет о рассказе Набокова «Картофельный эльф». — А.Г.), так в книге он называет его то

лилипутом, то карликом, это неправильно, хоть и в словарях эти слова часто дают как

синонимы. Ее, Гнома, часто с ребенком путают, представляешь, ей в «Макдоналдсе» шарик

дают! А мне нет».

Наталья замолкает. Вообще она говорит быстро, с запалом, с блеском в глазах, с живой

мимикой, такой интересный рассказчик, которого хочется слушать. Иногда замолкает.

Ненадолго.

— Скажи, а «карлик» — это обидное слово?

— Еще какое! Вообще ненавижу слово «карлик», когда его произносят другие. Сама могу, запросто, а вот когда слышу, бешусь. Особенно в очереди где-нибудь: «Я вон там стою, за

карликом». Представляешь?! Ужас, убить готова. Если бы я так говорила: «Я вон за тем

уродом-великаном занимала!» Хуже «карлика» только «карлица» — это вообще кошмар. Ой, как меня только не называли: и «квазимодо», и «гоблин», нет бы эльф, а то и «пигмей», и

«метр с кепкой»…

— Странно, при таком количестве «эпитетов» ты такой жизнелюбивый человечек!?