Невыдуманные истории

Нам нельзя называть их имен. Нам нельзя рассказывать их истории. Я понимаю. Их жизнь может измениться.

Должна измениться. И то, что сегодня ловит мой объектив  —  завтра станет прошлым, которое хочется забыть…

Первый проект «Без фамилии» (два года назад) мы снимали в детских домах и интернатах.

На кондовом языке это называлось популяризацией усыновления. Получилось. Правда.

Сегодня чиновники взахлеб (в хорошем смысле) бравируют положительной динамикой, или, как правильно сказать, — образцовой статистикой. Выставку посмотрели тысячи людей.

И во второй раз мы уже фотографировали детей, которые обрели близких. Это были совсем

другие глаза…

Вот снова. Теперь дети улиц. Они не ищут семью, наоборот, бегут от нее. Парадокс?!

Я попала в приемник-распределитель. Туда, куда везут малышей, спасенных по сигналу

соседей. А подростков, пойманных по сигналу прохожих. Туда, куда везут их всех: нюхающих, попрошайничающих, ворующих, голодающих…

— ТЕТЯ, ПОСМОТРИ, КАК Я УМЕЮ!

Младшая группа. Их всего десять, но такое ощущение, что сорок пять. Они подпрыгивают и

отжимаются, становятся в мостик и крутят колесо. Все. Одновременно. Отталкивают друг

друга, стараясь выйти на передний план. Чтобы я увидела!

— Тетя, а посмотри, как Я умею…

Да, моя тоже вечно тянет свои поделки гостям, похвастаться. Здесь не то. Они не делают

ничего особенного, обычное баловство дошкольника, но в каждой ужимке читается, горит

неоновым: «Никто. Никогда. Не замечал меня!»

С такой жадностью они глотают банальное: «умничка», «ух ты, здорово», «какой

молодец»… ХВАЛИТЬ! Еще. Еще и еще!

Одна крошка восемь раз спросила у меня: «Тетя, я красивая?» И я восемь раз гладила ее по

белобрысой головке: да, зайка, ты очень красивая…

Я не могла сказать ей правду. «Солнышко, я хочу, чтоб ты долго-долго оставалась

маленькой девочкой. И не понимала, что такое зеркало. Потому что у тебя, милая, лицо

истерзано шрамами. Страшными, глубокими, уродующими». И одному Богу известно, почему у

пятилетней девочки ТАКОЕ лицо. Хотя нет, еще одно «существо» должно знать эту историю…

МАМА.

Я поймала себя на страшной мысли. Я почти не испытываю жалости к этим детям. Это

чувство перебивает другое, более сильное. Злость. Даже ненависть. Ко взрослым. Дайте мне

хотя бы одну МАМУ, я хочу образцово-показательно порвать ее на мелкие кусочки.

Знаю. Это плохо. Ничего не могу с собой поделать. После таких мест хочется бить. Потому

что больше «не можется» плакать.

Я прошла «вакцинацию» от эмоций в детском ожоговом отделении. Первый

самостоятельный сюжет снимала о девочке, которая практически сварилась в кипятке. Тогда

вылетела из палаты с истерикой и долго не могла прийти в себя. Спустя год снова

разрыдалась на съемках в одном… Скажем так, спецзаведении. Директор, когда увидел меня

на пороге, вслух заругался: говорил же, пришлите мужчину-корреспондента! Я ухмыльнулась: тю, напугал. А он: Семеновна, принеси нашатырь! Да, понадобился. Такого не увидишь нигде.

Дети с психофизическими расстройствами. Названия отделений: «ходячие», «ползучие»,

«лежачие». Это не просто малыш с болезнью Дауна, он без рук. Это не просто девочка с ДЦП, она слепая.

Они не понимали. Не понимали категорий «завтра», «сегодня», «вчера». Не понимали, кто

они, зачем они, их не интересовало, почему тетя плачет. Но почти все они знали и

произносили одно слово — МАМА.

Я думала, что после ТАКОГО уже никогда не заплачу…

Глаза этого мальчика я заметила сразу. Страх, грусть, одиночество, ужас. Не знаю, что еще

в них намешано. Он единственный не пытался обратить на себя внимание. Не плакал, не

смеялся, не дрался. Просто шел, если звали.

Не удержалась.

— Что с ним?

— Ой, — зашептала санитарка. — Шок. Он не знает, что такое дети, игрушки. Ни на кого

не реагирует. Мать попрошайничала с ним в метро. С рождения.

На улице вся детвора с неподдельным удовольствием играла в фотомоделей. «А давайте

сфотографируемся возле того дерева!», «А давайте в лодочке!», «И в песочнице!».

Он не участвовал. Уселся в крошечную качельку и смотрел в никуда. На мое: «Ты такой

хорошенький, не грусти, хочешь, я тебя сфотографирую?!» он даже взглядом не ответил.

Когда мы с коллегой засобирались, одна девчушка принесла мне желтый кленовый

листочек «на память». Все тут же подхватили идею. Кленовые, липовые, березовые...

— Тетя, посмотри, какой у меня!

— А я вот какой нашел!

— А мой красивее!

Я хвалила каждый листочек и аккуратно складывала в букет. И вдруг тянется ручонка, как

мне показалось, с мусором. ОН сгреб листья с земли вместе с песком и грязью, но он принес их

мне!

— Посмотрите! Посмотрите! Ожил! — санитарка чуть не захлопала в ладоши.

Я расплакалась.

MediaPort blogs, февраль, 2009 г.

СОЛИ НЕТ

—  Скажите, а в каком отделе у вас соль?

—  Да вы ЧТО?!? Новости не смотрите?! СОЛИ НЕТ!