Невыносимый дар

– Что-то случилось? – напрягаюсь я, опускаясь на кожаный диван напротив некроманта. Есть не хочется. Кажется, мне достаточно запаха обжаренной картошки. Я наедаюсь исключительно им.

– Да, – невозмутимо отвечает Лестрат. – У меня заканчивается перерыв, а смерти в этом городе, к сожалению, происходят в любое время. Поэтому буду краток. Все же это дело – не совсем то, чем я обычно занимаюсь. А остальные мои обязанности никто не отменял. Хорошо, что сейчас меня страхует Ян. Раньше было вообще сложно. Но это все лирические отступления. Каро, я понимаю, тебе будет неприятно это слышать, но… – Лестрат опускает глаза и задумчиво разглядывает трубочку, вытащенную из кофе. На ней сливки. Я тоже невольно перевожу взгляд, потому что пауза затягивается, а сливки, наверное, это важно.

Лестрат наконец собирается с мыслями и вскидывает на меня черные затягивающие глаза, которые внушают ужас. По спине бежит холодок. Я окончательно убеждаюсь: ничего хорошего сейчас не услышу.

– Твоя мать, Каро. Она была на празднике. И, как понимаешь, это не тянет на обычное совпадение.

– Что? – Сердце падает в желудок. Такое неприятное ощущение, от которого хочется избавиться, но не хватает дыхания. Свободное падение, и совсем не то, что приносит ощущение окрыления. Нет, это чувство сжимающегося от страха желудка в момент, когда из-под ног выбили опору и ты летишь в пропасть.

– Но как… – Я наконец справляюсь со спазмом и получаю возможность говорить. – Я ее не видела. И это не то мероприятие, которое она может себе позволить. Я совсем не элита, знаешь ли. А она – тем более.

Сердце начинает стучать как бешеное. Я оправдываюсь, судорожно пытаясь разобраться в царящем в голове хаосе. Мне важно найти объяснение ее присутствию там. Дар чувствует мое состояние и берет за ледяную руку, успокаивающе сжимая пальцы. Выдыхаю, стараясь вернуть возможность рационально мыслить.

– Она была там не как гость. Она работала на кухне.

Это похоже на правду. Мама часто подрабатывала на банкетах. Но так далеко от дома? И там, где оказалась я? Действительно, поверить в такое совпадение непросто, но мне хочется. Потому что если нет… я потеряю последнюю надежду на то, что когда-то что-то для нее значила. А это очень больно, несмотря на то что вроде бы давно отболело. Я долгое время так считала, но сейчас понимаю: считала неправильно.

– То есть имела доступ и к игристому, в котором было зелье? – понимающе уточняет Дар, а я чувствую, что просто улетаю в бездну.

Мы с матерью не близки. Я до сих пор виню ее за случившееся со мной, но никогда в самых ужасных мыслях не допускала, что за всем этим может стоять она. А если такие предположения и проскальзывали в голове, я упорно гнала их прочь.

– Да, – мрачно говорит Лестрат.

– И что дальше? Где она сейчас? – выдавливаю вопрос. В голове шумит, картинка перед глазами плывет.

– У нас. Ее задержали, но пока не допрашивали. Хочешь с ней поговорить?

Сердце снова делает скачок, а желудок нехорошо сжимается.

– Нет, – мотаю головой. – И не очень верю в ее виновность. Прости. Пока это по многим причинам не укладывается у меня в голове.

– Я понимаю, Каро. Это мать. Тяжело принять такое, но все очевидно.

– С Виксом тоже все было очевидно. И где он сейчас? – раздраженно спрашиваю я, и Лестрат мрачно кивает.

– Понятно, что мы все будем проверять. Но пока других новостей у меня нет. Ты в порядке?

– Нет. Я не в порядке. У меня сложные отношения с матерью. Но это… Это даже для нашей ситуации перебор. Я не могу понять, зачем?

– Иногда у маньяков своя изощренная логика, которая недоступна нормальным людям, – сочувственно говорит Лестрат, а я заторможенно смотрю в одну точку.

Мне плохо. Я не думала, что мать сможет ранить меня сильнее, чем уже ранила.

Доедаю в тумане. Лестрат что-то говорит. Я вроде бы даже отвечаю ему, но сама нахожусь где-то не здесь. В прострации. Прощаюсь на автомате, так же сажусь в магмобиль. В ушах шумит, а мир вокруг кажется далеким и нереальным.

Плохо помню, как мы добираемся до колледжа. Радуюсь, что успела потренироваться с утра с шэхом. Если бы поехала на тренировку в таком состоянии, сейчас не смогла бы сделать ничего. Да и не поехала бы. Выходить на татами, когда ты плохо соображаешь, где находишься, чревато. А еще я не хочу, чтобы меня кто-нибудь такой видел. Точнее, видели Волк и шэх. Я поборю это состояние, переживу эту ночь и завтра смогу.

До соревнований остается слишком мало времени, чтобы позволить себе быть слабой. Мне нужно аккумулировать все силы. А как, если их неоткуда взять?

У меня словно выбили почву из-под ног. Не сразу замечаю, что плохо вижу дорогу перед собой, потому что слезы застилают глаза.

– Каро, ты как? – осторожно спрашивает Дар, когда мы поворачиваем к колледжу.

Это первые слова за всю дорогу, и я благодарна ему за минуты тишины. Они мне были необходимы, чтобы немного выдохнуть.

– Не понимаю… – честно отвечаю я. – Я с ней не общалась. Почему меня так ранит ее поведение? Почему я переживаю ее предательство так же остро, как и в двенадцать лет? Мы же с тех пор почти не общались.