Незабудка [сборник 1987, худож. О. П. Шамро]

Трудно описать удивление, с каким встретились «огородник» Никита и Вера.

— Но все проходит, подругу друг находит, — пропела Незабудка Вере и Никите, которые долго удивлялись своей встрече — она безмолвно, а он шумно.

Никита притащил объемистый сверток. Одеяло, что ли? Оказалось, немецкий парашют.

— Хочешь — сшей себе шелковое платье. Или порежь на пеленки…

А капитан приволок пакет с продуктами — сахарный песок, сгущенное молоко, банка с обязательной свиной тушенкой под названием «второй фронт», кулечек риса, пакет с яичным порошком, что-то из сушеных фруктов. Даже бутылка со спиртом оказалась в пакете.

— Одного тольки птушаччаго молока хиба нет, — сказала Данута, принимая продуктовый дар летчиков.

— Если память не изменяет, летный паек номер пять? — глухо засмеялась Незабудка с набитым ртом. — Давненько мы с Данутой и Павлушей так не отоваривались.

Никита умилился при виде малыша, несколько раз подходил к люльке, тряс погремушкой и все недоумевал — когда это мамаша успела так быстро обогатиться потомством, да еще таким черноглазым? А уши-то розовые и совсем прозрачные!

— Весь в отца, — сказала Незабудка с улыбкой.

Она вглядывалась в лицо Павлушки, пытаясь отыскать какие-то черты Павла, уловить сходство. Он чему-то улыбнулся — прислушался к погремушке или к шумному застолью?

Костя предложил выпить за благополучие отца семейства, сержанта Павла Тальянова.

— Он теперь старшина, — поправила Незабудка, настраивая гитару.

— Мы тоже в сапог не сморкаемся, — кивнул Никита в сторону капитана.

Не обошлось без душещипательной песни летчиков.

Машина в штопоре вертится,Ревет, летит земле на грудь.Не плачь, родная, успокойся,Меня навеки позабудь.И вынут нас из-под кабины,Поднявши на руки каркас,Взовьются в небо «ястребочки»,В последний путь проводят нас.

И понесутся телеграммыРодных и близких известить,Что сын ваш больше не вернется,В дом не приедет погостить…Заплачет горько мать седая,Слезу с усов смахнет отец,И лишь невеста не узнает,Каков был летчика конец.И будет карточка валятьсяЗа грудой пожелтевших книг —В знакомой форме, при погонах,

Невесте дела нет до них…

— Если бы тогда опоздали на пожар, — невесело усмехнулся Костя, — пришлось бы писарю и моих родных и близких известить…

— Надеюсь, у вашей невесты не такая короткая память?

— Наш капитан со своей невестой еще не познакомился, — внес поправку Никита.

Незабудка посмотрела на Костю и поняла, что шутка ее была неуместной.

Она пошла провожать гостей.

Тополиный пух уже отлетал свое, собравшись белыми невесомыми наметами у края тротуаров, и теперь с неистовой силой цвела липа, подтверждая древнее право белорусского июля называться «лiпень».

Сколько обугленных, разрушенных домов в центре города! И в близком соседстве с ними зеленеют тополя, каштаны, липы.

Незабудка задумалась и неожиданно сказала:

— Как пахнет медом! Вам не кажется, что деревья скрашивают развалины?

— А по-моему, эти красивые липы в цвету делают городской пейзаж еще более мрачным…

Никита шел впереди с Верой под ручку и любезничал. Костя намеренно отстал. Все пытался начать разговор, но не хватало решимости. Наконец отважился и вручил записку, заранее приготовленную.

— Тут адрес родителей. Мы ведь земляки. Только вы с Вишеры, а я с Южного Урала. Возможно, через неделю меня мимо дома провезут. Если наш эшелон направят на Златоуст — Челябинск… Хорошо, если моя помощь вам не понадобится. Но если случится вдруг… Если нужно будет выручить… Я родителям про вас и мальчика написал.

Она не перебивала сбивчивого признания, только вглядывалась при свете звезд в его рябоватое лицо.

«Такой смелый, а боишься сказать правду. Твердишь о своей благодарности для того, чтобы скрыть другое, более сильное чувство. Только от меня скрываешь или от себя тоже?»

— За адрес спасибо. — Она спрятала в карман записку, в порыве признательности обвила его шею руками и поцеловала в губы.

Нет, он не обрадовался прощальному поцелую, не оборачиваясь, прибавил шагу, догоняя Никиту с Верой.

Незабудка смотрела вслед с чувством неловкости и мимолетного стыда.

«Павел бы меня не похвалил… Как это в романсе поется? Ты узнал эту ласку прощанья.

Захотела утешить из жалости. Это при ранении помогает обезболивание. А безвзаимную любовь нежностями не лечат…»

Медленно повернула она к дому, нащупывая в кармане листок с адресом Феоктистовых.

Она твердо знала, что никогда не напишет ни Косте, ни его родителям, как бы ей туго ни пришлось. Кто он для нее, этот милый парень, — запасной жених?..

15