Незакатный свет. Записки паломника

М.В. Нестеров. Святая Русь. 1901–1906 гг.

Ханафи, напротив, ел мало. Подождал, пока я откинулся на подушки, и опять приступил к расспросам:

– Вы завоевывали Германию и говорили немцам: у вас такая хорошая культура, Шиллер, Вагнер, а Гитлер плохой.

– О да, отвечали немцы, – в тон Ханафи сказал я, – о да, Гитлер очень любил Вагнера. А немцы нам говорят: вы тоже хорошие, у вас Рахманинов, Глинка. О да, отвечаем мы, Сталин очень любил Глинку. Что говорить, эффенди, сардар Махмуд-Ханафи-ага-заде, что говорить.

Они мне на такое пышное величание даже поаплодировали.

– Что говорить, милые восточные люди. Все бы деньги, которые идут на войну, перевести бы на культуру, вот бы было соревнование культур, в котором бы все побеждали. Но это мечта пацифиста. Лишь бы нас не стравили.

– Кого?

– Мы отлично понимаем, кого. Христиан и мусульман.

– Кто?

– Махмуд, нам что, опять по кругу ходить? Да с древних времен нас пытаются ссорить, только этим иудеи и занимаются. Стравить ислам и христианство – вот их главная мечта и цель.

– У них это не получится, мы им не верим! – Ханафи даже рукой сверху вниз секанул.

– Но получается же вас ссорить. Одних бомбят, другие молчат в тряпочку. Так? Но, не дожидаясь упрека, скажу, что и славянское единство обрушилось мгновенно. Сейчас, правда, что-то свершается, вроде мы опять зашевелились. Спасибо Америке, она показала, что собирается всех передушить поодиночке. Когда до петли доходит, опомнились.

– Ну… – Скидывая просохшую ткань с плеч, я сообщил: – Пойду еще купнусь.

– Вначале съешь, – велел Махмуд. Я взглянул на стол – ужас. В высокой закрытой глиняной чашке что-то ворчало и выкипало. Но запах был призывным.

– Устроили вы мне встречу с Востоком, спасибо. Это стократ лучше Европы. Была у меня там такая же неделя, там было сплошное питье. Там говорили вместе с кушаньями о напитках. Хотите кратко из европейских застолий, о чем там говорят наши с ихними на фуршетах сидячих и стоячих, да? Говорят о еде и выпивке. Блюд меньше, но размерами больше. Вместо здешних соков – лес бутылок, заросли стекла с цветами этикеток. Ну, например, как не обсудить, что яблочный кальвадос ставропольский вытесняет венгерский, потом идут сторонники и противники всяких дисанни-уокеров с рэтлейблом, конечно, купленным, конечно, в дьюти-фри, а еще есть любители и блэклэйбла, и шивос-ригл, которое в просторечии кличут «вшивый герл». А потом обсуждаются и пьются кампари, и что под него идет, а сколько увлекательного в обсуждении джинов! Лучше, конечно, ирландский, но сухой шатл, эта самогонка на можжевельнике, не хуже. А бурбон английский, лучше двойной ржаной? С него можно загудеть, но хорош! Ну, всякие «белые лошади» – это дешевка, но ячменный виски – это нечто, тут, вместо Хайяма, вспоминается Бернс, его баллада «Джон-ячменное зерно». Обратимся к Востоку, помянем корейскую водку с женьшенем и китайскую со змеей, которая в конце выпивания употребляется как закуска.

Жан, герцог Берри, наслаждается пиршеством. Миниатюра. Великолепный часослов герцога Беррийского. 1410