Незакатный свет. Записки паломника

Интересно, что мое обличение европейских застолий и напитков на них было понято арабскими друзьями очень своеобразно. Когда я тяжелой поступью сытого охотника пришел в просторы своего номера, то в центре его, на круглом столе, кроме обычной корзины с фруктами, высились керамические и стеклянные емкости с винами. В центре их, как командир, сверкала серебряной фольгой бутылка «Советское шампанское». Подивившись обилию ассортимента (тут были даже не перечисленные мною в застолье бехеровка и бенедиктин), я подошел к окну.

Надо что-то делать, думал я, что-то решать. Надо как-то разорвать этот гастрономический круг. Еще я думал: может, они меня принимают за кого-то другого, за какую-нибудь персону-«вип»? Все расспрашивают. Что я такого знаю, что другой мог бы не знать?

Я решил для начала сделать что-то полезное, осознанное. Что? Носки постираю. И носовые платки. Но в ванной, на особой полочке, рядом со стопками полотенец, лежали разнообразные по цвету и толщине новые носки. А также разные по размеру и окантовке носовые платки. Но я, тяжко вздохнув, из упрямства, постирал свои. И носки, и платки.

Утром моя решимость, созревшая в недре восточных перин, подняла меня к действию. Хватит жить брюхом, а не духом. Грешное тело душу съело – такую пословицу, наверное, такой же, как я, обжора, сочинил. В минуту раскаяния и понимания, что телу мало будет материальной пищи, захочется ему и остального, я казнил себя, что даже не находил перед сном сил читать вечернее молитвенное правило. Прочел утреннее. Вырвал из чистого блокнота листок и начертал:

«Махмуд, Хамид, Гассан, Ханафи! Дайте мне чуть-чуть свободы, которую обещали в первый день. Рестораны – не страна. Дайте побыть на беспривязном содержании. Ничего со мной не случится. Иншаллах! Как Бог даст. Отдохните от меня. Да продлит Господь ваши долгоденствия и благоденствия, и да восславит!»

Я испугался, что Махмуд уже дежурит внизу, сбежал вниз по ковровым дорожкам, покрывшим мрамор лестниц, отдал записку вместе с ключом дежурному и выскочил на улицу. Посмотрел туда-сюда и пошел по ощущению. Тянуло, конечно, к морю.

К морю

И.К. Айвазовский. Панорама Константинополя. Деталь. 1856.