Незаконнорожденная

– Смотри же! Это мистер Аллейн!

Пташка еще раз взглянула на дорогу и, поскольку одинокий всадник успел к тому времени приблизиться, признала в нем Джонатана Аллейна.

Когда Джонатан увидел, что его поджидают, он понудил лошадь перейти на рысь, а подъехав, спешился одним грациозным стремительным движением и встал так близко от Элис, что, если бы молодые люди пошевелились, их тела бы соприкоснулись. Ни один из них не заговорил, и Пташка смотрела на них в изумлении до тех пор, пока Джонатан наконец не пришел в себя. Он сделал шаг назад, завладел рукой Элис и поцеловал кончики ее пальцев. Его щеки и скулы заливал румянец, и он улыбался – по всей видимости, потому, что ничего не мог с этим поделать.

– Мисс Беквит, как мне повезло, что я случайно вас встретил.

Пташка не могла понять, для кого они разыгрывают это представление, ведь ей сразу стало понятно, что эта встреча как раз и являлась тем самым секретом Элис, который ее названая сестра так долго хранила.

– А вот и Пташка! Ну и большой ты выросла! Глядите-ка, теперь ты стала по плечо нашей мисс Беквит.

– Бриджит говорит, что если я продолжу так быстро расти, то через год стану ростом, как она, – гордо заявила Пташка. – Как вы здесь оказались, мистер Аллейн? Вы ехали к нам на ферму?

– Ну… у меня были кое-какие дела в Батистоне, поэтому я проезжал мимо и подумал, почему бы не заглянуть к вам… Но теперь, когда я застал вас здесь, отчего бы нам не зайти в трактир? – предложил он так, словно эта мысль посетила его только сейчас.

Пташка улыбнулась. Батгемптон вовсе не был по дороге из Бокса в Батистон.

– Как интересно, мы только что собирались сделать то же самое, – сказала она.

– Тогда пойдемте, – проговорил Джонатан.

Элис все еще еле дышала, и, когда они пошли к входу, Пташка продолжала крепко держать ее за руку.

Трактир «Георг» находился в старинном каменном здании, замшелом и сгорбившемся, с маленькими окошками в свинцовых переплетах и с потрескавшимися горшками для приготовления пищи. Внутри его было множество комнат с закопченными стенами, низкими, давящими потолками и полами, вымощенными просевшими от времени каменными плитами. Джонатан провел их к скамье, стоящей далеко от окон, рядом с камином, зола из которого в связи с наступающим летом была выметена. Среди других посетителей трактира были фермеры-джентльмены[35], разговаривающие о делах, проезжие, направляющиеся в Бат, и несколько лодочников, грубоватых и более просто одетых. Когда с их стороны раздался громкий непристойный хохот, Джонатан нахмурился.

– Не уверен, что это место для вас подходит, мисс Беквит, – сказал он, но Элис лишь рассмеялась.

– Я не столь чувствительна, как вы думаете, мистер Аллейн. Мне здесь нравится. Мы с Пташкой иногда приходили сюда по праздникам, а порой даже и с Бриджит.

– В прошлый раз я здесь ела жареные почки с острой подливкой[36], но мне они совсем не понравились, – добавила Пташка.

– Ну ладно. Тогда нам всем будет здесь хорошо, – улыбнулся Джонатан.

Они заказали пива и блюдо с отбивными из молодого барашка на всех троих. Пташка сидела, глядя, как беседуют ее спутники, и немного скучала. Разговор шел о семье Джонатана и о его доме, огромной усадьбе в Боксе, к западу от их фермы. Он жил там с матерью и дедом, потому что его отец умер, когда Джонатан был еще совсем маленьким мальчиком. Он рассказывал о своей учебе и о том, что хочет купить офицерский патент и пойти служить в армию. От этих слов глаза Элис вспыхнули от восхищения, смешанного со страхом, вызванным такой опасной затеей.

– Моей матери не очень нравятся мои планы. Она предпочитает, чтобы я поступил на флот, где у меня будет больше возможностей продвинуться и разбогатеть…

– Но вам этого не хочется? – спросила Элис.

– Мне… стыдно в этом признаться, но в море меня жутко укачивает. Те несколько раз, когда я оказывался на борту корабля, укрепили меня в намерении никогда больше не ступать на палубу снова. И уж тем более не связывать с морем мою карьеру!

– Но вы последовали бы по стопам самого лорда Нельсона. Я читала, он тоже страдает от морской болезни. К тому же мне говорили, что она может пройти, если к качке привыкнуть.

– Вот и мне все твердят то же самое. Но если они ошибаются и я обречен на подобные мучения каждый раз, когда окажусь в море… Ах, Элис, от одной такой мысли меня бросает в дрожь! – воскликнул он с грустной улыбкой.

Пташка вытаращила на него глаза от возмущения, но ни Джонатан, ни Элис, похоже, даже не заметили, что он назвал девушку на людях по имени, а не по фамилии.

– Я намерен записаться в колледж[37] Ле Маршана[38] в Марлоу[39] и стать кавалерийским офицером.

– В Марлоу? Но… это так далеко отсюда… – чуть слышно проговорила Элис.

– Я очень часто стану приезжать домой, обещаю. Очень часто, – серьезно ответил Джонатан, и в течение долгой минуты они пристально смотрели друг на друга. Казалось, Элис и Джонатан без слов говорят друг другу о чем-то таком, чего Пташка не в силах понять. – И еще я собираюсь… собираюсь перед отъездом посетить мисс Фаллонбрук, – тихо проговорил Джонатан.

Элис широко раскрыла глаза.