Незаконные похождения Max'a и Дамы в розовых очках

– Не препятствуйте представителям власти, при исполнении ими своих служебных обязанностей! – ловко отчеканил угрозу, с грамотной ссылкой на УиК, законник в шляпе.

– Просто побеседуем… – с героическим спокойствием, продолжила сопротивление Дама.

– Имейте в виду, гражданка: вас фиксирует государственная камера видеонаблюдения! – подключился к атаке следующий их кент, подбородком своим кивая вверх, на вертящуюся под потолком видеокамеру.

– На судебном разбирательстве, заснятый сейчас материал может послужить основанием для возбуждения в отношении Вас уголовного дела, гражданка! – снова пригрозил умудрённый познанием УиК законник в шляпе.

– Побеседуем… – с какой-то отстранённой, сомнамбулической интонацией, вновь возразила государственникам Дама. Лицо её, при этом, сделалось обескураживающе умиротворённым, мертвецки безучастным. Глаза Дамы неестественно закатились под веки, обнажив белки. Тело её расслабилось на манер тряпичной куклы.

– Последний раз предупреждаю Вас, гражданка! – вытащив удостоверение и демонстрируя его камере под потолком, капризно запричитал законник-правовед. Меж тем, глаза его коллег причастились наблюдением за происходящими с Дамой, весьма настораживающими изменениями.

– Побеседуем… – завораживающим шёпотом вновь повторила Дама, всем своим естеством, словно уплывая куда-то прочь от жизни.

Теперь уже все четверо представителей власти, включая настойчивого правоведа в шляпе, внимали ей, безвольно заворожившись созерцательной невменяемостью.

– Побеседуем… – с безжизненной размеренностью, словно метроном, продолжила свои заклинания Дама, всё более погружаясь в полуживое состояние каталипцизма. Сотрудники государства вторили ей, ловя своими, остекленевшими вдруг глазами, каждый вдох и выдох Дамы, дыша уже с нею в унисон, словно отражаясь в зеркале.

– Побеседуем!… – монотонно шептала Дама.

И вот, уже сам Max почувствовал, как комната плывёт перед его глазами. В ушах его раздался высокий звон, похожий на звук отключаемого прибора. Сознание покидало юношу, и последнее, что он успел уловить в ускользающей реальности – было ослабление хватки правоохранителя. Руки Макса освободились, но сам он уже не мог держаться на ногах самостоятельно, и, подкосившись в коленях, упал лицом в пол.

Прошло некоторое время, и Max снова увидел свет через полуприкрытые веки. Осторожно оглядевшись, он понял, что по-прежнему находится в sex-шопе, лёжа распростёртым на кафельном полу. Тела трёх, крутивших его, хранителей порядка ради власти, валялись рядом, четвёртого не было видно. Комната магазина походила на оставленное поле боя. Вместо воронья, над телами падших кружила тень толстой продавщицы, беспокойно мечущейся от прилавка к двери и обратно.

– Страсти-то какие, батюшки! Убивают средь бела дня! Жандармов убивают! Без стрельбы, без взрывов! Ни дыма, не крови… Секретное оружие, видать! – громко причитала толстуха, молитвенно сложив на груди пухлые ладони.

– Выключи селектор, сука! – донёсся из тёмного угла властный вокал Дамы в Розовых Очках.

Повернув голову в сторону донёсшегося голоса Дамы, Max увидел, склонившийся над чем-то, лежащим на полу, силуэт виновницы сего, таинственно творимого действа. Склонившись над каким-то предметом, Дама интенсивно водила руками из стороны в сторону.

«Ворожит!» – подумал Max, но его предположения рассеялись, стоило ей подняться и сделать шаг в сторону, чтобы выйти на свет. В руках у Дамы оказался жандармский мундир, а именно: кофейный шёлковый костюм, пижонская, атласная кремовая шляпа, и пара лакированных, востроносых туфель из крокодильей кожи. То, что Max принял за неодушевлённый предмет, на самом деле, было телом одного из законников.

– Скорее одевай это, Макс, пока камера не работает! – спешно бросила ему свой клич Дама, подкинув, снятый с государственника роскошный костюм.

Поскольку Max был наг и напуган, предложение Дамы пришлось выполнять как приказ.

Уже через три минуты он гарцевал в блатном прикиде от кутюр, нахлобучив на глаза защитный полукруг из кремового атласа. С сего мига ни одна из установленных на крышах, под потолками офисов и на фонарных столбах, ни одна из камер видеонаблюдения не опознала бы его прежнего – оболтуса и тинэйджера, верно выводя на дисплеях элегантный образ столичного повесы-денди.

Костюм пришёлся ему в пору; единственным недостатком, средь груди, зелёным пятном, зияла тинэйджерская кофта с радужной, пятилистной, символически неоднозначной вышивкой, да красные носки с “найковскими” лэйблами, резали взгляд, при интенсивных его движениях ногами.

Max огляделся в поисках зеркала и, по привычке, зарисовался перед глазом камеры наблюдения. Но камера не ответила ему взаимностью: её зрачок помутнел, а вращательный механизм остановил свою работу.

– Что случилось с камерой? – бросил Даме вопрос Max, поправляя складки на костюме, отражённом от тёмной стеклянной стены.

– Остановилась, потухла… – безучастно откликнулась Дама в Розовых Очках, переступая линию выхода из садомазохического отдела шопа.