Читаем Незаметные истории, или Путешествие на блошиный рынок (Записки дилетантов) полностью

Но в этом высказывании не вполне прав и он. Югендстиль не только очень ярок и узнаваем – у него нет четких стилевых и хронологических границ, и за ар-нуво, или югендстиль, часто принимают то, что относится к более раннему историзму или, чаще, к более позднему ар-деко. Ведь югендстиль многое, прежде всего поиск стилистики в прошлых эпохах, воспринял от историзма и более ранних стилей. А ар-деко первой половины ХX века многое – главным образом декоративность – взял у ар-нуво. Поэтому для многих торговцев и потенциальных покупателей с блошиного рынка югендстиль – это все красивые предметы с середины XIX до середины ХX века.

Этой слабостью грешим и мы, авторы этой книги, хотя и не в столь радикальной степени. Одно из предыдущих эссе озаглавлено «Наш югендстиль» не только по причине слабости, которую мы к нему питаем. Это название отражает также тот факт, что отдельные из немногих вещиц, которые мы приобрели на блошином рынке, и очень многие предметы, виденные нами на толкучках разных стран, мы причисляем к югендстилю. Причем даже в тех случаях, когда, как мы теперь уже точно знаем или предполагаем, они относятся или могут относиться к более позднему времени, к стилю ар-деко.

У нас на кухне стоит композиция из трех видавших виды, потрепанных временем предметов (см. ил. 35, вкладка). Это поднос и две чашки. Все они выполнены из одного и того же материала – посеребренной латуни, которая проступает на рельефах. Все три предмета произведены в одном и том же месте – в Венских мастерских, созданных в 1903 году основателями Венской сецессии, но просуществовавших значительно дольше ее – до 1932 года. Одна из чашек украшена лилиями с мягкими, грациозными линиями и относится к классическому югендстилю рубежа веков. Другую чашку, с утраченной ручкой, отличают типичные для более позднего ар-деко геометрические узоры с острыми углами. Поднос окаймлен орнаментом в виде излюбленных в югендстиле водорослей, но кувшинки изображены гораздо более схематично, что указывает на переходный период от ар-нуво к ар-деко. Эта композиция объединяет два стиля, указывает на преемственность и плавность перехода и олицетворяет для нас «наш долгий» югендстиль.

* * *

Между тем многие особенности отличают ар-деко и ар-нуво друг от друга. Начать с того, что в отличие от многочисленных названий «нового искусства», возникших одновременно в разных странах, термин «ар-деко» возник и прижился задним числом, когда сам стиль уже отшумел. Это понятие родилось благодаря ретроспективной выставке «Les Années 25 – Art Déco, Bauhaus, Stijl, Esprit Nouveau»[299]

, состоявшейся в 1966 году в Париже и названной так в честь знаменитого парижского шоу 1925 года.

Выставка 1925 года, в которой приняла участие двадцать одна страна, включая СССР, с апреля по октябрь стала всемирной витриной нового стиля, а также его конкурентов – авангардистов, которых представлял советский павильон работы Константина Мельникова. Тогда, на пороге второй четверти ХХ столетия, в Париже состоялась Международная выставка современных декоративных и промышленных искусств (Exposition Internationale des Arts Décoratifs et Industriels Modernes), из названия которой было взято сокращенное от «декоративного искусства» (фр. art décoratif) название art déco. Во второй половине 1960-х годов новый термин успешно вытеснил другие, с помощью которых определялся стиль эпохи (некоторые из них перечислены в названии Парижской выставки 1966 года): Stijl (нидерл. «стиль»), Esprit Nouveau (фр. «новый дух»), а также «современный стиль», «французский стиль», «эпоха джаза», «стиль 25-го»

[300].

Стиль ар-деко зародился в недрах «нового искусства» начала ХX века и просуществовал в Европе на протяжении 1920–1930-х годов. Пик его развития продемонстрировала выставка 1925 года. В 1930-х годах он «переехал» за океан и определил архитектурное лицо и бытовой стиль США под аэродинамическим определением «обтекаемый стиль». Тяготы Второй мировой войны нанесли стилю ар-деко смертельный удар – но не повсеместно. Он вернулся, например, в послевоенный СССР как ответ Америке – главному противнику в холодной войне. В ряде бывших колоний стиль оставался популярным до 1960-х годов.

* * *

Ар-деко, в отличие от ар-нуво, не имел школ и объединений художников, как не имел он общей программы, не был политической утопией, не представлял собой революцию в искусстве и не провозглашал разрыва с культурными традициями. Это эклектическая совокупность направлений, ориентированных на удовлетворение запросов общества, истосковавшегося по (вновь изобретенной) довоенной роскоши.

Многое в ар-деко находилось в стилистической близости к «новому искусству» рубежа XIX – ХХ столетий: смелость линий и плакатное, плоскостное изображение без тени, нарочитая декоративность и стилизованные растительные орнаменты. Но в ар-деко орнаменты становятся более строгими и геометрическими, цвета менее яркими. Гораздо большее значение приобретают украшения в виде арок, ступеней, углов и зигзагов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги