Незапертая Дверь

— Во-первых, я забрала ее совершенно по другой причине. Во-вторых, я не знала, что Либра может взять ее с собой. В-третьих, не пойму, что ты из грамма килограмм делаешь? Не страдай эмоциональным гигантизмом. Я попробую дозвониться до нее позже. Уверена, вечером она ее обязательно принесет. Так что, займемся ею завтра.

Я не могу ждать до завтра! — читалось во всем облике Алика, в отчаянии сжимавшего кулаки. Он топтался в прихожей, но не уходил, лелея слабую надежду, что Либра заедет на обед, дабы лишний раз не тратиться на столовую. Он панически выискивал предлог, чтобы остаться. Задержаться хоть на часок и узнать о судьбе его… прелести. Он нерешительно ждал от меня руки помощи, а я, нагло потешаясь, стояла у двери, ожидая, когда он уйдет.

Его спасла природная катавасия. Нависли тучи, заметно потемнело. Опять началась гроза, а следом меж его дуплом и моим обиталищем встал стеной ливень.

Алик был почти что счастлив! Как весело отражались всполохи в его очках, когда я предложила ему остаться и переждать непогоду!

Никогда не любила грозу. Боялась молний, не выносила этого электрического отсвета, сырости и запаха мокрой пыли. Сама себе подивилась, вдруг отыскав в ненастье будоражащие душу нотки. А когда отключили электричество, как частенько бывало в грозу, мне и вовсе стало невероятно хорошо.

— Можно закурить? — спросил Алик, облюбовав, как и положено пауку, угол между столом и холодильником.

— А как же здоровый образ жизни? — подвинув пиалу с печеньем и сев на угол стола, попробовала съехидничать я. — Ладно, валяй. Только приоткрой форточку.

Я давным-давно бросила баловаться сигаретами, а тут вдруг позавидовала, вытащила из пачки одну и прикурила от тяжелой зажигалки, составив Алику компанию.

Почему у него дрожат руки и губы? И длинные, кажущиеся через очки сантиметровыми ресницы? Почему он бросает настороженные взгляды на мою руку, играющую зажигалкой? Глянув на нее и присмотревшись, я поняла, что видела такую же в шустрых пальцах Лариски. Да не такую, а эту же самую! Как она могла оказаться у Алика? Лара Фобия его не слишком жаловала, чтобы одаривать своей коллекцией. Кажется, я начинаю догадываться. Та баба, что была вчера у крота — рыжая Барби. Она-то и забыла у него одну из своих игрушек, когда он поместил ее сборы в рамки ограничения! Поэтому-то она и шла со стороны его дома. Откуда бы ей там взяться в такое время, за пятнадцать минут до моего прихода? Эх, Алик, как низко ты пал! Связаться с такой дрянью…

— С Лариской воду мутишь? — глядя на зажигалку, безразлично спросила я.

— Ad cogitandum et agendum homo natus est, — сокрушенно вздохнув, выдал непонятную тираду Алик.

— Чего-чего? — с улыбкой подув в сторону окна, переспросила я. — Можно то же самое, только в доступной форме для не столь одаренных граждан? Я, знаете ли, Алик-бей, турецкий плоховато понимаю.

— Для мысли и действия рожден человек. И это латинский, вообще-то.

Ага, значит, мои предположения оказались верными. Могла бы поспорить, что Лариска присоединилась к тем, кого Алик стыдливо называл «май мистейк». А кем теперь для Фобии стал наш крот? My error? Конечно, после Кости снизойти до этого зануды…

— Может, еще раз попробуешь дозвониться? — выбросив окурок в палисадник, нерешительно предложил он.

— В грозу опасно пользоваться сотовым, — не помиловала я не находящего себе места крота. — Сколько тебе лет?

— М-мне? — часто заморгав и прищурившись, переспросил Алик и воззрился на меня с легким недоумением. — Двадцать семь. Кстати, гроза уже стихает. Пожалуйста, позвони Либре еще раз. Узнай, у нее книга или нет.

Так и быть, позвоню, — решила я и ушла в зал за телефоном. Алик последовал за мной, едва не наступив в сумраке на Пешку. Споткнулся, слезно извинился и нетерпеливо задышал мне в затылок. С трудом, но мне удалось дозвониться до Либры. Оказалось, что она и впрямь прихватила книжку с собой. Но заверила, что та в сохранности, и вечером она ее обязательно привезет. Алик улыбнулся, но следом огорчился, узнав, что похитительница не приедет на обед. А значит, ему придется ждать сутки. Его надежды с грохотом рухнули, и он словно стал еще меньше. По его виду я поняла, что он готов ждать Либру хоть до ночи, лишь бы снова оказаться вблизи творения неизвестных мастеров. Гроза стихла, ливень перешел в скучное капанье, а назойливый очкарик все топтался у двери.

Как перед виселицей.

— Обедать будешь? — прищемив свою ухмылку, бросила я утопающему ненадежную соломинку.

— С удовольствием!

Другого я и не ожидала. Разве мог он отказаться? Посмотрим, какое ты сейчас испытаешь удовольствие!

Вытащив свой кулинарный шедевр, я поставила его разогревать.

— Ты ведь читаешь эту книгу? — вернувшись в облюбованный уголок, не расставался с мыслями об этой бумажной заразе Алик. — О чем она? Расскажи немного.