Незавершенное (ЛП)

Я двинулся, обвивая свои руки вокруг нее, притягивая ее к своей груди. Она была меньше и тоньше, чем мне запомнилось. Ее кожа была мягкой и тонкой, и моя груд сжалась. Это были длинные семь лет для нее.

Когда она отодвинулась назад, чтобы посмотреть на мое лицо, она снова покачала головой.

Я улыбнулся. - Я дома.

2

Я держал ее, пока она успокаивалась, потом мы втроем зашли внутрь.

Мама держала меня за руку, ведя меня, она повернулась на свет, когда мы прошли в дом. - Портал, - сказала она. - Мы выяснили, что вам пришлось пережить. Мы искали тебя. Мы сделали все, что могли, чтобы попытаться вернуть вас. . . .

- Я знаю, - сказал я, сжимая ее руку.

Она ахнула, когда посмотрев вниз, увидела, что я испачкан в крови.

- Все в порядке, - сказал я быстро. - Я пытался спасти кое-кого, кто был ранен. - Кровь, которая окатила руки Джаннель и мои руки, теплая и густая. Этот образ заставил меня задрожать.

Эли и я по очереди вымыли руки.

- Ты голоден? - спросила она стояла на кухне у раковины. В свете ламп я увидел морщинки вокруг ее глаз. Она выглядела старше, чем я думал, она будет.

Я покачал головой.

- Как . . . - начала она. - Как ты . . .

- Где папа? - спросил я. Я хотел сказать им все. Мы могли бы сидеть в кабинете и пить горячий шоколад. Я хотел рассказать историю. Было бы как каждую пятницу вечером, когда я был ребенком, и мы говорили о лучшем и худшем, что случилось с нами за неделю.

Она не ответила мне. Не сразу. Она перешла в кабинет, включила торшер, а затем обернулась. Лицо ее было ровным, даже слишком, будто она старалась держать свои эмоции под надежной охраной. - Он не здесь.

Я слышал ее, но ее голос звучал странно. В ее голосе была пустота, словно это было чем-то, о чем она говорила много. Она не просто говорит, что он вышел или что он был в отъезде. Она говорила, что он не живет здесь. Она села в кресло.

Я затаил дыхание и ждал, что она что-то скажет. Впервые мне пришло в голову подумать о них в другом контексте. Что, если они не сидели в ожидании, когда я вернусь? Что, если случилось что-то еще? Что делать, если мой отец умер?

Я оглядел комнату. Это был тот же самый бежевый ковер, одинаково комфортные диваны из коричневой замши, один и тот же кремовый цвет стен. Они были украшены несколькими картинами, которые я не помню, но это было не единственное, чем, кажется, дом отличался. Мне потребовались секунды, чтобы обратить на это внимание. Вещи выглядели одинаково, но . . . захудало. Ковер был потертый, изношенный по краям, как будто он не был прибит гвоздями правильно. Диваны были впалые и обвислые, стены потертые, и некоторые по краям выглядели пожелтевшими. Никто не заботился об этом доме. Не с такой любовью и гордостью, какой мы заботились о нем, когда я был ребенком.

Что-то было неправильно. Очень неправильно. Я сел на диван, всего в футе от стула. Эли стоял рядом со мной.

- Он...

Я не мог договорить до конца.

- Мы позвоним ему, - сказала мама. Голос ее был ровный, но она, всплеснула руками. - Мне нужно сделать несколько звонков. Его номер не указан.

Я взглянул на свою мать и не мог подобрать слов.

- Мы давно не говорили. - она нахмурилась и отвела глаза. Я мог бы сказать, что она преуменьшала, “давно” означало “несколько лет”.

- Что случилось? - спросил Эли, и на этот раз я благодарен, что он не тот человек, чтобы просто танцевать вокруг этого вопроса. Не имеет значения, если моя мама выглядела маленькой и хрупкой. Он по-прежнему мог задавать жесткие вопросы.

- Мы с твоим отцом развелись, - сказала моя мама.

Сначала я не мог говорить. Я не думал, что мои мама и папа развелись. Я думал о них как о едином целом, как о моих родителях. Как они могли быть не вместе?

- Когда? - спросил я, потому что настоящая проблема в том, каким образом это произошло, и как бы я мог это исправить.

Она опустила глаза, и боль охватила мою грудь. Они больше не были вместе из-за меня.

- Дерек? - спросил я, хотя не совсем уверен о чем спрашивал.

Мама посмотрела и улыбнулась. - У него квартира ближе к городу. - она взглянула на часы. - Он спит, но мы можем позвонить ему.

Эли переместил свой вес.

Я повернулась к маме. - Телефон по-прежнему на кухне? Эли нужно позвонить отцу.

Она покачала головой, и на секунду я задумался, почему ей пришлось перенести телефон. Затем я увидел, что она кусает губы, и понял, было что-то хуже.

Эли, казалось, тоже осознал это, потому что он сел рядом со мной. Я протянул руку, коснувшись ее руки, заставляя ее сложить руки на коленях. - Я теперь дома, - сказал я. Я сжал ее руку.

Слезы катились по ее лицу. Я хотел бы, чтобы это были счастливые слезы, но то, как ее плечи задрожали, и она не захотела смотреть на меня, я знал, что это не так.