Нежеланная дочь

— Ей ничего не стоило назвать этого ребенка твоим, но Наташка не захотела лгать. «Бабуля, я не смогу его обманывать», — говорила она. А я смогла. Взяла грех на душу. Поэтому, если ты откажешься, я пойму. Но, пожалуйста, подумай. Я сама буду его растить. Столько — на сколько меня хватит, но я хочу знать, что если со мной что-то случится, мой внук не окажется в детском доме.

Эмоции были разные. Непонятные. Злость, обида и на Наташу, и на Елену Ильиничну. Но к Эрику я уже привык. Я не видел его часто. Помогал, чем мог, но Елена Ильинична была рада любой помощи. Она не требовала невозможного и воспитывала внука в строгости. И я согласился. Ведь действительно, Елены Ильиничны могло не стать в любой момент, а прежде чем я смогу его усыновить, ему придется оказаться в детском доме.

Евгении тоже пришлось подписать документы. Опека — это не усыновление и не признание отцовства. А то, что Эрик не мой сын я решил не говорить.

— Прости меня за все, Костя, и, пожалуйста, не оставляй моего внука… Он… — она замолкает.

В комнату входит бригада скорой помощи. Отхожу в сторону, но умоляющий взгляд Елены Ильиничны направлен на меня. Киваю ей, что выполню все, что она просила, и, вздохнув, она закрывает глаза…

— Мужчина, помогите опустить ее на пол! — звучит команда, но даже дефибриллятор не может запустить уставшее сердце.

Глава 38

Полина

Вчера весь день шел дождь. Все, что накопилось за засушливое лето, решило вдруг вылиться за один день. И когда утром я увидела солнечные лучи, то очень обрадовалась, что не придется оставаться дома.

Сегодня первое сентября. Последняя школьная линейка у Дарины. Дочь сидит на стуле, а я, ровно как десять лет назад, прикрепляю ей на хвостики огромные белоснежные банты.

— Дяй, дяй, дяй! — Ангелина стоит в своей кроватке и тянет ручки, требуя себе такой же бант. Только вот цеплять его пока не за что. Без опоры у Гели получается стоять недолго, и она смешно плюхается на попу.

— Подожди, мое солнышко! — отвечаю ей с улыбкой. — Сейчас оденем твою сестренку и тоже будем собираться.

— Мам, может, вы не пойдете? — спрашивает Дарина.

— Вот еще! Пропустить последнюю линейку?! Не выдумывай!

Признаваться, что я немного скучаю по работе, не хочу. А так я смогу хотя бы постоять в сторонке и почувствовать ту непередаваемую атмосферу, которая бывает только в школе.

— Мам, ты же устанешь, — беспокоится Дарина. — Геля не будет сидеть в коляске все время, а держать ее на руках тяжело.

У нас с Сережей родилась девочка. Ангелина. Маленький ангелочек, посланный небесами, как говорит мой муж. В свои десять месяцев она уверенно стоит и может самостоятельно сделать несколько шагов. Но больше всего ей нравится топать, когда ее держат за обе ручки. И, как верно заметила Дарина, сидеть на попе Ангелина не любит.

Это непередаваемые эмоции, когда ты снова видишь первые шаги своего ребенка. Не стоит говорить, что все это время со мной был муж. Поддерживал и берег.

Когда Ангелина первый раз встала на ножки, Сережа назвал ее балеринкой, потому что она стояла на носочках. Каждый раз при небольшом отклонении от нормы я была готова поддаться панике. И то, что Ангелина не вставала полностью на стопу, меня очень сильно беспокоило. Но ни педиатр, ни невропатолог не ставили никаких отклонений. Ангелине назначили массаж, да и Сережа сам каждый вечер массировал дочке пяточки. Такой заботы и нежности я никогда не видела. Единственное, муж ужасно ворчал, когда к нам приезжали бабушки, словно они забирали у него его маленькую звездочку. Это была настоящая война за то, кто будет играть с ребенком.

Я немного сожалею, что сегодня у Сережи не получилось отпроситься с работы, потому что на плечах папы Ангелина может сидеть сколько угодно. И нам придется обойтись без него.

Поправляю последний локон Дарины и подхожу к детской кроватке.

— Ну? Кто пойдет к сестренке в школу? — поднимаю на руки свою пышечку. — Да, детка, папа поторопился назвать тебя балеринкой!