Читаем Нежнее неба. Собрание стихотворений полностью

Недавно первый вешний громПрогрохотал по поднебесью:«Встречайте май!..» и вот кругомВсе взволновалось этой вестью.Вновь зацвела в саду сирень,В траве фиалки запестрели,И с неба ясного весь деньС лучами вместе льются трели.А на закате соловейЧарует слух своим напевом,И грудь распаханных полей,Вздохнув, дала ростки посевам.В душе разбит сомнений гнетИ, грустным мыслям не внимая,Любовью сердце вновь цветет,Покорно светлой воле мая.<13 мая 1914 г. Вторник.Москва>

Майский вечер («Деревья сада…»)

Деревья садаЗастыли в дреме…Плывет прохладаОт росных трав,И ветер маяБез сил, в истомеГрустит, вздыхая,К цветам припав.Сияньем алымВся даль объята,Там, где усталымУходит день,И сладок воздухОт аромата,Что в знойных грезахСтруит сирень.Грудь жадно дышитПрохладой сладкой,И ухо слышитМалейший звук:
Вспорхнет ли птицаВ кустах украдкой,Или промчитсяС жужжаньем жук…1914 г. 19 мая. Понедельник.Москва

Триолет («Моей тоске причины нет…»)

Моей тоске причины нет,Ее развеять невозможно…Не потому ль, что я поэтМоей тоске причины нет?Она быть может с детских летВползла мне в душу осторожно…Моей тоске причины нет,Ее развеять невозможно!1914 г. 6 июня. Пятница.Москва

Клин летом («Настало лето… Ожил Клин…»)

Из письма Е. М. Гусевой

Настало лето… Ожил Клин…Играет музыка в садуИ в красной шапке господинРуками машет как в бреду.И все, кто был то лето там,В саду торчат, как прежде, вновь,И появился даже сам«Японец» – Шурина любовь.Борис Дерягин реалистБлуждает с Маней вдоль аллей,Усат, огромен и плечистСидит на лавке казначей.Начальник станции Белов,Дам клинских ярый сердцеед,Гуляет, важен и суров,В тужурку белую одет.«Спиритка» как и прошлый годОпять торопится домой,И Лида по́-саду идетОкружена подруг толпой.
А Лиза с Шурою сидятС студентом где-нибудь тайком,И до забвенья говорятО чем-то важном и большом.И по дорожкам ходит вскачь«Железных» служащих орда,А за забором слышен плачИ крики: там стряслась беда.В Клину живет моя родня,Ну словом, все как прошлый год,И только лишь теперь меняТам одного не достает.Но я приеду как-нибудьИ появлюсь в саду у вас,Ведь мне известен этот путь…Прощайте!.. Кончен мой рассказ!..1914 г. 7 июня. Суббота.Москва

«Цветы покорно увядают…»

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное