Нежное имя мечты

– А кто пригнал-то? Кто? Кто заплатил за стоянку? – Я подступила к нему ближе, у меня не было желания зажимать нос, чтобы не задохнуться. Нечем зажимать. Левая рука занята. Элегантно придерживает ремешок. Правая же эффектно рисовала в воздухе умопомрачительные сюжеты, как бы тоже находилась при деле.

– Откуда я знаю, – отмахнулся от меня хозяин, как от назойливой мухи, – кто-то пригнал. У меня здесь народу бывает – до черта. Мне что? Деньги заплатили, место заняли, а кто поставил, чья тачка – мне без разницы!

Он возмущенно пыхтел, злясь на меня. И я поняла, что он видит во мне капризную чистенькую фифочку, не знающую настоящей правды жизни. А я видела немытую шею, сальные складки и грязь повсюду. Он же наблюдал легкость и воздушность, несерьезное отношение к действительности. Я для него была лишним предметом. Назойливой мухой. Бабочкой-однодневкой. Настоящая жизнь – это когда грязь и матерщина, выпивка и брань, разбитые дороги и покосившиеся гаражи. А я была нездешним существом. Таким, как я, запрещено вторгаться в суровую канву будней.

«Привел себя в порядок – приведи в порядок свою планету» – я понимала смысл и красоту этих слов, этого хотел и Бобылев. Я еще раз убедилась, что мы с Бобылевым видим мир одинаково, как сказочный Маленький Принц, придуманный в прошлом веке одним французским летчиком. А хозяин автостоянки никогда не слышал о Маленьком Принце. Он не знает, кто такой Антуан де Сент-Экзюпери. И он счастлив в своем крысином мирке. Мои мысли плавно перебегали от сказочной планеты к возникшему из воздуха кабриолету, от утраченного смысла жизни к вновь обретенным ценностям. И я мило улыбнулась чудовищному хозяину. Пусть живет, как ему нравится. Бог ему судья. Я убрала правую руку, театральный жест изжил себя. Повертела пальцами, потрясла, нашла ключи от машины в сумочке.

– Где он? – спросила я, вдыхая нечистый воздух без видимого отвращения.

– В углу. Северо-западный блок. Найдешь? – спросил новоявленный олигарх от автосервиса, пряча орловскую справку в пухлую папку, до отказа набитую точно такими же бумажками. Я догадалась, что он не хочет выходить из сторожевого поста.

– Найду, – небрежно кивнула я, дескать, где наша не пропадала. Я и не такое из-под земли доставала. А свой автомобиль отыщу повсюду, даже на свалке.

И вышла из будки. Наверху сквозил ветер, обдувая утлое строение со всех сторон. Я спустилась по шаткой лесенке и направилась в северную сторону, откуда свистал свирепый, сбивающий с ног, надоевший до чертиков ветер. Тот самый, старый знакомый. Кабриолет стоял в дальнем углу северо-западного блока. Маленький, неприметный, померкший. Забытый и оболганный. Кто-то пригнал его сюда и бросил. Оставил моего любимца в одиночестве. Я открыла дверцу, повернула ключ. Надо заправиться. У ворот я видела заправку. Я вышла и осторожно покатила машину по дороге. Какие-то мужчины весело загоготали, но никто не предложил мне «руку и сердце». А жаль… Я одна толкала железную массу, подпирая ее сзади. В компании с кабриолетом я прикатила к воротам – он впереди, как фон барон, а я позади – в качестве толкача. Слесарь быстро осмотрел машину, что-то обстукал, чем-то загремел, на что-то нажал. Я стояла поодаль, размышляя о том, что, в общем-то, ничего не понимаю в жизни. В ней прекрасно уживаются все и всё, несмотря на индивидуальное неприятие. А сходятся люди по запаху, правы сведущие психологи. Человек идет по следу другого, ищет, теряет, снова находит. Люди живут парами среди всеобщего хаоса. Потом расходятся. Ищут следующую жертву. Чутье вырабатывают. А весь остальной мир погряз в противоречиях. И мне никогда не разобраться в житейских несовпадениях. Все равно ничего не пойму. Время еще не пришло, видимо. Может, оно никогда не настанет. Я исчезну, но так и не пойму основного закона жизни.

– Готово, хозяйка! – крикнул механик. – Две штуки с тебя.

– Как это две? – разозлилась я. – Ты ничего не сделал, времени всего ничего затратил. Никаких деталей не заменил. Ни одной. За что – две штуки? Грабеж? Грабеж, – спросила и сама себе ответила я.

– Грабеж, а куда денешься, сегодня не ограбишь – не проживешь, жизнь теперь такая, – подтвердил механик, – у нас же кооператив. Цены выше, чем в городе. Гони бабло. Бензин я тебе залил. Полный бак.

– И за это спасибо, – проворчала я, усаживаясь в машину. Ощущение благополучия переполняло меня. Полный кошелек денег. Полный бак бензина. Полное умиротворение. Покой и стабильность. Надо срочно посетить «Меркурий». В новом качестве. Я приду к директору не бедной родственницей, а настоящей хозяйкой жизни с тугим кошельком в руках. И я повернула ключ зажигания.