Нежные признания

Но она ошиблась. Театр «Савой» в Стренде был гораздо лучше, чем его себе представляла Фэйт. Зданию было всего четыре года; везде роскошь, яркое освещение, а сцена настолько великолепна, что могла бы соперничать с амфитеатрами Древнего Рима. Но все это превзошло само представление. Гилберт и Салливан, безусловно, знали, как доставить удовольствие публике. Фэйт топала в такт музыки, смеялась, хлопала в ладоши, даже напевала себе под нос веселый припев. Когда наконец в зале зажегся свет и настало время идти домой, она почувствовала легкое головокружение, как будто выпила шампанского.

Фойе было заполнено зрителями, которые выстроились в очередь к экипажам, а Джеймс с Родериком оказались впереди. Все толкались. Кто-то наступил на подол платья Фэйт — на одно из тех платьев, которые она заказала у мадам Дигби. Девушка почувствовала, что оно рвется, и хотя ей сложно было вести себя как ни в чем не бывало, она натянуто улыбнулась и повернулась, чтобы посмотреть, кто это сделал.

Это был мистер Хьюз из Общества египтологов. Он и не думал извиняться, а смотрел сквозь нее, словно не узнавая, и не подозревал о нанесенном уроне. Фэйт открыла рот, но, прежде чем она успела обратиться к нему по имени, тетя Мария схватила ее за руку и отвела в сторону.

— Не сейчас, Фэйт! — убедительно произнесла она приглушенным голосом. — Ты не можешь узнать джентльмена, если он с объектом его симпатии.

Фэйт была поражена.

— Объект его симпатии? Вы имеете в виду любовницу?

— Именно это я и имею в виду. — Тетя Мария покачала головой. — Мне жаль его жену. Это переходит все границы по отношению к ней. Не удивлюсь, если здесь сегодня находится кто-то из ее друзей, который поспешит рассказать ей о неверном супруге. Словно бедной Софи нужно об этом говорить!

Фэйт сказала:

— Почему она не уйдет от него или не прогонит? Я имею в виду, что сейчас ведь восьмидесятые годы девятнадцатого века! Мужчина не контролирует финансы женщин, как когда-то. К тому же миссис Хьюз досталось хорошее состояние, не так ли?

— Мудрость молодых так забавна, — заметила тетя Мария с легкой улыбкой. — Я полагаю, потому что она любит его. Да, я знаю, это печально, но некоторые женщины являются рабынями любви. Софи Хьюз — одна из них. Но здесь кое-что еще. Она бы тоже пострадала. Разведенные или живущие отдельно от мужа женщины все еще отвергаются обществом. Софи потеряла бы своих друзей, ее никуда не приглашали бы.

В этот момент с ними поравнялись Маргарет и Гарриет, поэтому разговор был прерван. Лицо Гарриет сияло от удовольствия; она возбужденно тарахтела:

— Разве это не самая превосходная оперетта, которую вы когда-либо слышали? Было так забавно! Когда я вырасту, я хочу выступать на сцене и…

Фэйт слушала одним ухом. Ее взгляд был прикован к паре, которая продвигалась к выходу. Мистер Хьюз и «объект его симпатии»… Хотя он и был красивым мужчиной, но этой леди годился в отцы. А она действительно выглядела, как леди — не тихая, воспитанная леди, но энергичная модница с кокетливой улыбкой.

Фэйт было обидно за обманутую жену. Миссис Хьюз была сама доброта: когда Фэйт ожидала своей очереди при допросе полиции, после того как обнаружила тело Денверса, та предложила ей сухую одежду. Она сидела с ней рядом и держала ее за руку. Ее успокаивающие присутствие помогло Фэйт не сломаться. Она заслуживала большего от своего неверного супруга.

Фэйт вспомнила унылую картину: женщина, чья пора расцвета уже миновала, но которая была одета, как дебютантка. Молодящаяся старушка. Пыталась ли Софи Хьюз выглядеть моложе, чтобы соперничать с леди, с которой сблизился ее муж?

Любила ли она своего мужа? Тетя Мария могла быть абсолютно права в своих рассуждениях по этому поводу, но ошибалась в отношении друзей миссис Хьюз. Они не подчинялись общественным правилам. Об этом свидетельствовали записи ее мамы. Они не повернулись бы спиной к подруге только потому, что та развелась с мужем. Им было бы все равно.

К тому времени как они вернулись домой, приятное возбуждение улетучилось. И тем не менее, пока они поднимались по лестнице к своим спальням, Фэйт поддерживала обсуждение представления. Гарриет была в своей стихии. Оба ее брата смеялись и вместе шутили, и оба настояли проводить младшую сестру до ее комнаты.

Фэйт было интересно, как долго продлится этот обмен любезностями между Джеймсом и Родериком.

Глава 19

— Ух ты, Милли, это прекрасно!

Фэйт в своей спальне рассматривала платье, в котором была на лекции, когда в ее комнату вошли Маргарет и тетя Мария. Она подняла на них глаза и предложила посмотреть на юбку.

— Милли — кудесница, — сказала она. — Посмотрите, нет ни пятнышка. — У нее язык не поворачивался произнести слово «кровь». — Как тебе это удалось, Милли?

Служанка залилась краской и радостно улыбнулась.

— Я перепробовала все, мисс, и, думаю, что это благодаря спирту.

Тут вмешалась тетя Мария:

— Да, Милли — чудо, именно поэтому я плачу ей целое состояние, чтобы ее не переманили.

Милли хихикнула и выпорхнула из комнаты.

Две пары глаз были направлены на Фэйт.

— Что? — спросила она.