Нежные щечки

Смеркалось. Не было и намека на то, что Уцуми проснулся. Касуми от нечего делать включила телевизор. Было ровно шесть тридцать — начался выпуск новостей. Закончился материал про парламент и коррупцию среди депутатов, перешли к спецрепортажу о футболистах. Когда начались мультики, которые любит смотреть Риса, Касуми выключила телевизор. Как только квадратная коробка перестала испускать голубой свет, комната погрузилась во мрак. Касуми почувствовала какое-то гнетущее чувство, казалось, она не может дышать. Она поспешила включить свет. Свет в коридоре, флуоресцентную лампу в комнате, свет на кухне, в ванной, туалете. Стали отчетливо видны выцветшие от солнечного света квадраты татами. Тени исчезли, в искусственном освещении квартира приняла очертания. Наверняка даже ее собственное гладкое, как маска, лицо светится. Касуми показалось, что она родилась заново. Итак, она решила, что если не найдет Юку в Отару, то не вернется домой. Сегодня — знаменательный день, день, когда она осуществила это решение. Первый побег с того момента, как она убежала из родной деревни. Но на этот раз все было по-другому: надежда равнялась практически нулю. Что же ей теперь делать? Касуми неподвижно стояла посреди незнакомой комнаты.

Почувствовав голод, Касуми заглянула в крошечную кухню. На стене, забрызганной маслом, были наклеены бумажки с рецептами закусок к рису, каши-пятиминутки и овощных блюд. Лаконичные надписи аккуратным мелким почерком. Видимо, жена Уцуми позаботилась. По ним можно было приготовить кашу объемом в один мерный стаканчик, можно было сварить обычный рис в рисоварке.

К рису ничего не было, и Касуми решила сходить в магазин. Когда она уже стояла у выхода, раздался дребезг отъезжающей двери. В проеме между темной спальней и светлой комнатой в шесть дзё с рассеянным видом неподвижно застыл Уцуми в футболке и пижамных штанах. При виде Касуми на лице его появилась растерянность. Даже скорее не растерянность, а что-то похожее на отвращение.

— Как самочувствие?

— Видимо, гемоглобин низкий.

Похоже, плохо вам. Лицо такое, будто присутствие людей вам неприятно.

— А вы меня, похоже, хорошо понимаете.

Уцуми с усталым видом опустился на татами, скрестив ноги.

— Больно?

— Да нет, слабость.

— К рису ничего нет, я решила в магазин сбегать. Вам что купить?

— Купите, что сами хотите. У меня аппетита нет.

— Хорошо. Постараюсь купить что-нибудь легкое.

Заставлять его есть было бесполезно. Касуми обувалась в узкой прихожей. Он протянул ей десятитысячную купюру.

— Вы уверены?

Касуми посмотрела снизу вверх на его изможденное лицо. Уцуми кивнул, всем своим видом говоря, чтобы она оставила его в покое.

Возьмите. Купите, что хотите. Я все равно не успею все потратить. И купите заодно, пожалуйста, минеральной воды и бумагу туалетную.

— Вы, может, и не успеете потратить, но у вас еще жена есть.

— Будем считать, что я нанял экономку и медсестру в одном лице. Думаю, жена на это согласится.

«А что, это идея, — подумала Касуми, взяла купюру и засунула ее в задний карман джинсов. — Когда Уцуми не станет, действительно можно будет устроиться экономкой». Касуми удивилась, поймав себя на мысли, что уже прикидывает, когда Уцуми умрет. Всему виной была дистанция между ними — дистанция, какая бывает между абсолютно чужими людьми. Внезапно ей вспомнился Огата. Один из тех редких случаев, когда с самого начала понятно, что вещество, из которого сделаны два человека, имеет одинаковую температуру и плотность. Касуми скучала по нему, по Огате.

В ближайшем продуктовом магазине она купила рыбу и овощи. Рядом с кассой стоял телефонный автомат, Касуми набрала номер домашнего телефона Идзуми. Зная Мидзусиму, она была уверена, что тот вечерами просиживает у жены Идзуми, Цутаэ, в гостях. Как она и ожидала, к телефону подошел сам Мидзусима.

— Мориваки-сан! Очень ждал вашего звонка. Вы уже на Хоккайдо?

У Касуми учащенно забилось сердце. Что-то было не так, как обычно: казалось, Мидзусима чем-то взволнован.

— Да, вчера приехала. Что-то не так?

— По правде говоря, я как раз думал, как бы с вами связаться. Позвонил супругу, он сказал, где вы остановились. Позвонил в гостиницу, но вы уже выписались.

— А что такое? Что-то случилось?

Касуми опустила тяжелые сумки с водой и продуктами на пол. Мидзусима спохватился, поняв, что дал Касуми надежду:

— Нет-нет, извините. Это не связано с Юкой. Да и вообще, может, это не так уж и важно. Сегодня Исияма-сан приезжал.

— Исияма-сам?

— Да. Я очень удивился. Приехал первый раз с тех пор, как продал дачу. Госпожа Цутаэ тоже частенько вспоминает о тех временах. Правда, очень уж он изменился.

— Как изменился?

— Его будто подменили. Думаю, он по-прежнему чувствует свою ответственность за произошедшее, но только я не уверен… — Чего-то Мидзусима недоговаривал.

— Как изменился?

В ней неожиданно проснулось любопытство. Интересно, как Исияма мог измениться за эти годы?

— Мне бы хотелось с ним встретиться. Он уже уехал?

— Сегодня вроде бы собирался остановиться где-то на берегу, — уклончиво ответил Мидзусима. Неужели не хочет ей говорить?

Касуми снова поинтересовалась: