Нежный плен

Она подняла глаза, словно окутанные предрассветной дымкой на фоне чистого весеннего неба. Джеффри встал и взял Джоанну на руки. Он перенес ее через спальню и осторожно положил на кровать. Крайняя потребность рождает и силу, и ловкость. Не каждый мужчина способен проворно сбросить кольчугу без посторонней помощи, но Джеффри снял ее одним стремительным движением, хотя стальные кольца оцарапали ему лицо и разорвали мочку уха. Дорогие сердцу доспехи, знавшие только заботу и бережное отношение, были поспешно брошены на пол. За ними последовали туника и нижняя рубаха. Джеффри не отрывал глаз от Джоанны, будто боялся, что колдовство, опутавшее ее, исчезнет.

Его неистовство возбуждало Джоанну так же, как и ласки. Как только Джеффри обнажился, его желание даже уменьшилось. Он не набросился на Джоанну, а только медленно подошел к кровати, так же медленно наклонился и коснулся губами ее рта. Ресницы Джоанны дрогнули, а затем, когда поцелуи Джеффри стали настойчивее, сомкнулись. Нежно и осторожно, не переставая целовать девушку, Джеффри развязал на ней пояс и обнажил тело. Оторвавшись от губ, он теперь изучал тело жадным взглядом.

Такого белого тела он еще никогда не видел, хотя красивые женщины в этой северной стране были не в диковинку. Набухшие соски, венчавшие упругую грудь Джоанны, походили на нежные бутоны роз, а яркие даже в тусклом свете ночной свечи золотисто-рыжие завитки волос притягивали взор к бугорку Венеры. Раздвинув коленом бедра Джоанны, Джеффри лег на нее, тяжело дыша, словно пробежал целую милю в полном снаряжении. Оказавшись под ним, Джоанна вздрогнула всем телом и открыла глаза. Джеффри прижался к ней и стал целовать, нежно лаская пальцами соски. Джоанна снова застонала и невольно еще больше раздвинула ноги. Здравомыслие не оставило Джеффри, несмотря на неистовую, бушующую в нем страсть. От неистовой страсти и глупой спешки все для него кончилось сразу, как только он прикоснулся своей плотью к обнаженному животу Джоанны.

Когда для него уже все кончилось, Джеффри всем телом прижался к Джоанне не столько от усталости, сколько страшась ее реакции на случившееся. Если он напугал или разозлил девушку, она откажется от брака с ним. Из-за такого подобия акта любви он может потерять все! Ему придется поговорить с ней, и, как можно мягче, как умоляют о благосклонности скорее свою госпожу, нежели жену.

Джеффри осторожно повернул голову, поцеловал ее и… почувствовал вкус крови. Он открыл глаза и приподнялся, чтобы посмотреть, в чем дело.

— Любимая, любимая, — прошептал Джеффри, поглаживая взъерошенные огненные волосы, — я укусил тебя? Прости, любимая! Бог свидетель, я не хотел причинить тебе боль. Джоанна, Джоанна, не плачь! Я ничего не сделал тебе плохого. Ты все еще девственница. Клянусь!

Джоанна прекрасно знала об этом. Слезы, струившиеся из ее глаз, лились от разочарования, а не от горя. Это не Джеффри, это она сама прикусила губу до крови. Джеффри утолил свое желание, но тело Джоанны все еще неистовствовало, лишившись из-за внезапной рассудительности мужчины того, чего так страстно желало. Хорошо еще, что он удерживал ее на месте весом своего тела, иначе она поцарапала бы его и прокляла за такую заботливость. Тем не менее, хотя Джоанна все еще дрожала и трепетала от мучительной боли, мозг ее снова стал управляемым, и она не могла не почувствовать благодарности к Джеффри.

Поскольку девушка явно не собиралась сгоряча прибегать к применению силы, Джеффри осторожно запахнул полы ее платья, не имея понятия, чем вытереть ее бедра. Опасаясь уже прикасаться к девушке с прежней интимностью, он завязал на ней пояс. Джоанна неподвижно лежала с закрытыми глазами, лицо ее ни о чем не говорило Джеффри.

— Любимая, прости меня! Для тебя все осталось прежним. Никто не узнает ни о чем. Я выйду и прикажу служанке молчать. Даже пытки не выжмут из нее и намека о том, что случилось.

При этих словах слабая улыбка тронула губы Джоанны. Она открыла глаза и кивнула головой:

— За благоразумие Эдвины можешь не беспокоиться. Она очень привязана ко мне и не сделает ничего такого, что Может повредить мне.

— Значит, я прощен? Когда я услышал, что Уэльс взялся за оружие, то не мог думать ни о том, сколько людей там погибнет, ни о крушении планов войны против Франции. Я не мог избавиться от мысли, что одному Богу известно, сколько еще пробудет Иэн в Ирландии. Ведь, пока он там, мы не можем пожениться.

— Но теперь ты способен видеть наперед более ясно? — спросила Джоанна с явным негодованием.

— Нет! — взорвался Джеффри. — Это не то, что ты думаешь… — Он помолчал, потом сбросил с себя маску напускного смирения. — Слушай, нам пора пожениться! Теперь-то ты должна знать, сможешь ли связать свою жизнь с моей. Ты должна написать своей матушке, что мы желаем вступить в брак.

Джоанна медленно покачала головой: