Нежный враг

— Пожалуйста, не надо так говорить. — Лэингг протянул руку через столик и коснулся ее руки. Это было впервые, прежде они не касались друг друга. Мадлен ощутила, как кровь отливает от лица и начинают гореть пальцы, до которых он дотронулся.

— Я не оставлю свою жену, Мадлен. Никогда. Я и сам не знаю, что делаю здесь с тобой, и сам не понимаю, о чем прошу. Я никогда не сталкивался ни с чем подобным. Я считаю тебя самой необычной и храброй женщиной из всех, кого я когда-либо знал, и… — Он глубоко вздохнул. — Если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я, конечно, так и поступлю. Это не повлияет ни на что, ни в профессиональном плане, ни в каком другом. Я обещаю тебе это, и, боже мой, я просто не знаю, что еще сказать. — Лэингг отвел взгляд в сторону, как будто бы не в состоянии вынести ее ответных слов.

Следующие несколько минут ей трудно было впоследствии достоверно восстановить. Мадлен знала, что не могла вымолвить ни слова, лишь издала какие-то звуки. Был ли это отказ? Или, наоборот, согласие? Она не могла вспомнить. Они оба заговорили одновременно; появился официант; они коротко переговорили о счете, а затем, она сама не поняла как, оказалась в его объятиях. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, ее лицо упиралось в его шею, а его руки блуждали по ее телу. Когда они вышли из ресторана, порыв холодного ветра налетел на них, а потом он поцеловал ее. Мадлен чувствовала, как прижимается к его пальто, как его руки крепко обхватывают ее спину. Она ощущала запах его лосьона после бритья, когда поднимала голову вверх. Что бы там она ни собиралась ответить ему в ресторане, теперь уже это не имело значения. Мадлен готова была умереть здесь и сейчас со счастливой улыбкой на лице. Тепло, исходящее от его рук, обнимающих ее, тяжесть его тела, его запах, весь он. Она впитывала его всеми клеточками тела и души, вдыхала и не могла надышаться. Этот странный мужской запах: смесь мыла, одеколона, пота. Она снова прижалась к нему, обхватила его шею руками так же, как делала когда-то, когда отец учил ее плавать в городском бассейне на Лукач Фюрдо. Это был точно такой же запах, который исходил тогда от отца. А потом от Питера, когда он отправлялся на встречу с Розой, своей подружкой. Воспоминания нахлынули на нее, поднимая волну эмоций и желаний. Она постаралась взять себя в руки.

Она не могла его сравнить ни с кем и ни с чем. Первое прикосновение, первый поцелуй, его язык, настойчиво и уверенно проникающий в ее рот, нащупывающий свой собственный путь внутри. Горячая испарина по всему телу от предвкушения. Казалось, что он понимает ее реакцию, он мягко обнял Мадлен в тот момент, когда она ждала еще чего-то; поцелуй, шепот. К немалому собственному изумлению, в ней обнаружился огромный запас эмоций. Она достигла своего пика раньше, чем он, и их обоих это сильно удивило. Бурная радость и трепет, которые он вызвал в ней, еще долго не оставляли ее после того, как она перестала чувствовать на себе тяжесть его тела, а его дыхание успокоилось. Он обнял ее за плечи, ее голова с длинными светлыми волосами теперь покоилась в сгибе его локтя, а волосы разметались и укрывали их обоих. Она впервые в жизни уснула тихо, рядом с мужчиной, и спала без сновидений.

50

Амбер догадалась обо всем сразу же. Прежде, чем Мадлен успела объяснить что-либо или описать обстоятельства, благодаря которым она испытала самый чудесный момент в жизни, Амбер обо всем догадалась.

— Ты сделала это, да? — спросила она, лишь мельком взглянув на сияющее и светящееся изнутри лицо Мадлен.

— Что?

— Не чтокай мне тут! Ты переспала с ним, разве нет?

Бекки подняла голову вверх:

— Спала с кем?

— О, пожалуйста, разве нам обязательно обсуждать это? — Лицо Мадлен теперь было красным от смущения.

— Ты что, издеваешься над нами? Ты — уже труп. Вперед.

Обе девушки, не сговариваясь, подперли щеки руками и замерли в ожидании, глядя через всю кухню на увиливающую от рассказа Мадлен. Она отвела глаза в сторону, на ее лице появилось мечтательное выражение. Бекки и Амбер переглянулись и усмехнулись.

— Давай, Сабо, ну же. Подробно, во всех деталях, во всех! — почти приказала ей Амбер.

Гораздо позже, когда Бекки вынуждена была с неохотой покинуть их, чтобы встретить Чарли на вокзале Ватерлоо, Амбер повернулась к Мадлен и задала ей вопрос, который та боялась услышать весь вечер.

— А как же его жена? Что он сказал о ней?

— Ох, Амбер… я не знаю. Мы… он не рассказывал о ней. Он никогда не уйдет от нее, он так и сказал мне с самого начала. У них десятилетний сын. Я не знаю, как ее зовут, я не знаю ничего о ней, кроме того, что она серьезно больна и живет в Эдинбурге… Странно как-то, правда?

— Что именно?

— Да то, что я могла встречаться с ней. Когда бывала там, понимаешь, на улице или в кафе. Ведь никогда не знаешь, кто рядом.