Незнакомка до востребования

— Я бы хотел узнать, удалось ли установить личность той девушки, с амнезией? Дело в том, что это я устроил этот телевизионный репортаж с ее участием… Моя фамилия Тихий. Вот вам мой паспорт, чтобы вы не подумали, что я — тот самый убийца, который пырнул ее ножом… Пожалуйста, скажите мне, как ее зовут и где она!

Девушка насторожилась. На пластиковой табличке, прикрепленной к ее халатику, значилось: «Клара Постнова».

— Клара, пожалуйста, у вас же в руках мой паспорт! Посмотрите его внимательно, вот он я, никакой не убийца…

Клара крутила в руках паспорт. Вероятно, думала о том, что такой господин просто не может быть убийцей. Доверчивая девушка. Убийца может выглядеть как угодно.

Она неуверенным движением вернула документ Тихому.

— Ее зовут Марина Караваева. И ее отпустили с ее родным дядей, Игорем Караваевым.

— А адрес! Или хотя бы его телефон!

— Телефон… Я дам вам его телефон. Меня предупреждали, что после репортажа могут объявиться и другие ее родственники или друзья. Но перед этим я должна позвонить следователю и сказать, кто именно интересовался Мариной. У нас на этот счет строгая инструкция.

— Звоните, что с вами поделаешь!

Конечно, она была права, эта сиреневая Клара.

— А вы кем ей приходитесь?

— Два дня тому назад я приходил сюда вместе со своим другом, кардиологом Аркадием Рашкиным…

— Аркадием Ильичом?! Да я его прекрасно знаю! Он лечил мою бабушку! — чуть ли не захлопала в ладоши Клара. — Ну, хорошо. Я вас запомнила… Сейчас, минуточку, у меня вот тут все записано…

Она открыла тетрадь и продиктовала номер телефона дяди «Мэри» — Марины Караваевой.

— Но адрес я уж вам не скажу, извините… Вы сами позвоните этому дяде и поговорите с ним. Если он сочтет нужным, то сам сообщит адрес.

— Все равно спасибо, Клара, — сказал Тихий. — Будем надеяться, что с ней все в порядке.

— С кем?

— До свидания!

21

Захлопнув дверь за медицинской сестрой, Игорь Караваев вернулся на второй этаж, в спальню, где на кровати лежала Марина.

Ему никогда прежде не приходилось встречаться с людьми, потерявшими память, потому представить себе, что она сейчас чувствует, было трудно, почти невозможно.

Ему казалось, что где-то там, в глубине сознания, у человека все равно существуют миллиарды логических тончайших нитей, которые и помогают мысли лететь столь стремительно, что даже сам человек, хозяин мозга, за ней подчас не поспевает. Станешь думать об одном, так это тотчас цепляется за другое, связанное с ним временем ли, обстановкой, запахами, свойствами, и это другое сразу же находит третье, четвертое, пятое… И так — почти до бесконечности. Пока этот клубок не достигнет вселенских масштабов!

Потеря памяти в реальной жизни должна вызывать отчаяние и страх. Отчаяние, потому что человек уже не верит в то, что когда-нибудь кого-нибудь вспомнит. А это значит, что он не вернется в свое прошлое и не узнает самого себя. А страх… Страх будет поважнее. И пострашнее. Страшный такой страх. Ведь эту девочку собирались убить. Кто? За что? По его подсчетам, в жизни Марины не должно было быть ничего такого, что связывало бы ее с криминальным миром. И в личной жизни у нее, насколько это было ему известно, ничего серьезного не было. Хотя у самого Игоря в последнее время было так много работы и он постоянно находился в разъездах, так что неудивительно, что именно этот период жизни Марины как-то выпал из его поля зрения.

Он привез Марину из больницы домой под утро. Понимая, насколько она утомлена и напугана всем происшедшим с ней за последние дни, Игорь решил не вести с ней хотя бы сутки никаких серьезных разговоров.

Первое, что он сделал, это приготовил ей ванну. Показал, где находится все необходимое: шампуни, мыло, полотенца, халат.

— Вот, Мариночка, смоешь с себя все больничное… Конечно, будь осторожна, чтобы не потревожить раны. Но после купания мы с тобой сменим повязки. У меня есть все перевязочные материалы. Остались после моей операции… Да и перекись имеется, мази… А утром придет медсестра, осмотрит и, если потребуется, снова сменит повязки.

Она молча слушала его, кивала. Совершенно измученное создание. А как хороша тем не менее и как удивительно похожа на свою мать!

— Женской одежды у меня нет, но есть совершенно новая, правда мужская, пижама. Из очень мягкой, хлопковой материи. Будет великовата, но все равно, в ней ты будешь чувствовать себя намного комфортнее, чем в больничной одежде.

— А эту одежду, которую мне дала та девушка, пожалуйста, не стирайте, она совершенно чистая и мне подходит. Эти джинсы, свитер, хорошо? Знаете, так странно… Она говорит, что они с этим молодым человеком — мои лучшие друзья. И знаете, я вот чувствую, что они хорошие люди, но что нас связывало с ними, не могу вспомнить…

— Интернат. Детский дом. Ты воспитывалась сначала в детском доме, потом — в интернате. Но об этом потом, завтра утром.

И вот это утро наступило. Утром пришла медсестра, поставила капельницу, сменила повязки. Сказала, что еще купить, оставила рецепт, выписанный доктором Дворкиным, и ушла.

— Марина? Ты не спишь?