Незнакомцы

— Доктор Беннелл, — холодно произнес Леланд, с места переходя на суровый и не терпящий возражений тон, — вы либо опасный глупец, позволяющий себе преступное пренебрежение режимом секретности, либо изменник, которого мы ищем. Слушайте меня внимательно: на этот раз мы твердо намерены найти мерзавца, пославшего эти моментальные фотографии, и на сей раз ему от нас не отвертеться. Мы выясним, кто надоумил Джека Твиста вернуться в мотель, и приложим все усилия, чтобы этот подлый предатель пожалел, что появился на свет человеком, а не навозной мухой, преспокойненько сосущей весь свой век лошадиное дерьмо в конюшне.

— Полковник, — улыбнулся Майлс Беннелл, — я ценю ваш актерский талант, но в данном случае вы напрасно стараетесь: я не менее вас заинтересован в том, чтобы найти и уничтожить источник утечки информации.

Леланда так и подмывало ударить этого сукина сына. Именно поэтому-то он и ненавидел Майлса Беннелла: его нельзя было запугать.

* * *

Отцу Вайцежику пришлось дважды останавливаться на станциях техобслуживания и уточнять маршрут, прежде чем он разыскал дом Шаркла в одном из закоулков милого и тихого района Эванстона, населенного людьми среднего достатка. Когда же до нужного ему адреса оставалось всего два квартала, его развернули полицейские, перегородившие проезд двумя автомобилями с мигалками и каретой «Скорой помощи». Возле этой баррикады сновали с камерами репортеры.

Отец Вайцежик сразу догадался, что это не простое совпадение: что-то стряслось в доме Шаркла.

Несмотря на холод и пронизывающий ветер, на тротуаре и на газонах собралась большая толпа. Зеваки стягивались к дому Шаркла со всех переулков, так что отцу Стефану пришлось потратить немало времени, чтобы припарковать свою машину.

Когда же он наконец вернулся к баррикаде и смешался с возбужденной толпой, надеясь выяснить подробности происшествия, то обнаружил, что в ней царит не только любопытство и странная нервозность, но и страх. На первый взгляд в поведении людей не было ничего сверхъестественного, они держались довольно дружелюбно, но при этом не могло не броситься в глаза, с каким увлечением они следили за разыгрывающейся на глазах трагедией, словно это было обыкновенное щекочущее нервы зрелище, как, например, футбольный матч.

Но это была вовсе не потеха, а настоящая драма, и такая жуткая, что отцу Вайцежику стало совершенно ясно уже через минуту. Какой-то краснолицый усатый мужчина в клетчатой охотничьей куртке и кепке с длинным козырьком спросил:

— Послушай, приятель, ты видел, что показали по этому чертову ящику? — Он не чувствовал ни малейшего смущения, потому что не догадывался, что обращается к священнику: длинное пальто и шарф Стефана надежно скрывали свидетельство его принадлежности к духовному сословию. — Там этот опасный маньяк Шаркл по прозвищу Акула! Этот тип, оказывается, законченный лунатик. Он совсем свихнулся, можешь себе представить? Со вчерашнего дня засел в своей берлоге и палит по всем без разбору. Говорят, что он уже подстрелил двух своих соседей и одного полицейского. У него там двое заложников, и готов поспорить, что у этих бедолаг не больше шансов выжить, чем у драной кошки столковаться с доберманом.

* * *

Во вторник утром рейсом «Пасифик саутвест эйрлайнс» Паркер Фейн вылетел из округа Ориндж в Сан-Франциско, где пересел на самолет на Монтерей. На перелет до калифорнийского побережья у него ушел ровно час, еще час потребовался на пересадку в Сан-Франциско, и всего тридцать пять минут продолжался полет до Монтерея. Путешествие показалось ему еще короче благодаря одной хорошенькой молодой пассажирке, которая не только оказалась поклонницей его таланта, но и вполне благосклонно приняла его неуклюжее ухаживание.

В аэропорту, воспользовавшись услугами маленького транспортного агентства, он взял напрокат «Форд-Темпо» рвотно-зеленой окраски, оскорбляющей его тонкое чувство цвета.

На ровной дороге этот «Темпо» еще мог двигаться в темпе аллегро, но на подъемах сбивался на адажио. Так или иначе, но менее чем за полчаса Паркер все-таки нашел адрес, который ему сообщил по телефону Доминик, — дом Джеральда Салко, человека, останавливавшегося в мотеле «Спокойствие» вечером 6 июля вместе с женой и двумя дочерьми, но не оставившего номера телефона. Это был особняк в южном колониальном стиле, настоящий помещичий дом, совершенно не вписывающийся в общую картину калифорнийского побережья, возвышающийся в глубине тенистой сосновой аллеи и окруженный ухоженным кустарником и клумбами с ярко-красными цветами. Окинув оценивающим взглядом это поместье величиной в добрые пол-акра, Паркер пришел к заключению, что здесь не обойтись без помощи садовника, приходящего на целый день хотя бы раз в неделю.

Заложив «темпо» в вираж по кругообразной подъездной дорожке, Паркер затормозил напротив широченной, окаймленной цветами лестницы, восходящей к украшенной колоннами глубокой веранде. В тени деревьев на ней должно было бы быть мрачновато без света, однако в окнах не было видно ни одного огонька, а задернутые портьеры создавали впечатление, что особняк пуст.