Незримое, или Тайная жизнь Кэт Морли

— Этот кашель действительно выбивает меня из колеи, когда начинается так неожиданно, — извиняется она. — Но думаю, все не очень страшно, как может показаться. Доктор сказал, таким образом тело избавляется от того, что ему мешает. — Она поднимает голову, видит в мягком свете звезд озабоченные морщинки на лице Джорджа и ощущает укол совести. Многие женщины покинули Холлоуэй в куда худшем состоянии, чем она. Некоторые, возможно, и вовсе не смогли выйти из тюрьмы — ей не у кого спросить. Она вдруг с пугающей ясностью видит Тэсс, скорчившуюся в углу камеры, словно сломанная кукла. — Не смотри так испуганно, это случилось по крайней мере не на лестнице, — говорит она, и голос ее слегка дрожит.

— Не надо было заставлять тебя лезть сюда. Я забыл… Прости меня, Кэт.

— Нет, не извиняйся. Если с каждым приступом из меня выходит немного болезни, ты, наоборот, помог мне. Так что же мы будем делать на крыше?

— Погляди вокруг. Мне здесь очень нравится. После жаркого дня плитки держат тепло часами, можно просто лежать, греться и смотреть на мир вокруг. Смотри! — говорит Джордж, и Кэт слушается его.

Рядом с ними были верхушки каштанов, а внизу сплошь глубокие тени и очертания крыш. На востоке огни Тэтчема разливали по небу бледно-желтое свечение, а еще дальше, едва видимые на горизонте, слабо переливались огни Ньюбери. Небо у них над головами было сиреневое и чернильно-синее, усеянное холодными белыми звездами.

Кэт делает глубокий, осторожный вдох, чувствует запах разогретого гудрона от дороги, просмоленных досок складов.

— Какая мирная картина, правда? Ни ссор, ни лжи, ни драк. Никаких мерзостей. Все это осталось внизу, как навоз. Будто мы оказались далеко-далеко в море. Ведь так? — негромко спрашивает Кэт.

— Никогда не бывал в море. — Джордж обнимает ее за плечи, тянет руку, чтобы погладить по голове.

— Я тоже. Но я читала об этом.

— Вокруг на много миль ни души. Если не считать старика Клемента, который ночует под мостом, — говорит Джордж мягко.

— Значит, я полностью в твоей власти.

Кэт улыбается. Их приглушенные голоса кажутся громкими в тишине ночи. На дереве рядом с ними шуршат и хлопают птичьи крылья — они потревожили устроившихся на ночевку пернатых, — легчайший ветерок холодит кожу.

— Нет, Кэт, это я — в твоей, — отвечает Джордж.

Их поцелуи нетерпеливы, поспешны. Кэт стягивает с Джорджа рубашку, покрывает поцелуями его торс, ощущая на губах соль. Сначала Джордж нерешителен, он прикасается к ней с осторожностью, но в глазах у него разгорается огонек желания, и Кэт говорит:

— Я не калека, Джордж Хобсон.

Он запускает пальцы в ее подстриженные волосы, притягивает к себе, целует ей шею и одним легким движением сажает на себя верхом, тесно прижимая, чтобы заниматься любовью в тихом ночном воздухе, от которого руки покрываются гусиной кожей.

Праздничный день, когда отмечают годовщину коронации Георга Пятого, начинается с безоблачного утра, и к полудню над землей стоит жаркое марево. Листья на березах слегка сворачиваются, как будто обожженные, показывают серебристую изнанку; музыканты духового оркестра с раскрасневшимися лицами играют, потея в своих нарядных мундирах. На лугу перед церковью выстроился ряд навесов и шатров, боковые стенки у них закатаны и подвязаны, чтобы воздух хоть немного двигался. Яркие полотняные знамена натянуты по всему периметру деревенского луга и вдоль улочки, ведущей к церкви, а Клер Хиггинс, которая отвечает за цветочные украшения, в тревоге мечется от композиции к композиции, потому что растения вянут на жаре.

— Клер, дорогая, очень жаль, но ты ничего не можешь сделать. Зайди выпей лимонаду, пока ты не упала от усталости, — зовет ее Эстер.

— Если мне удастся пристроить душистый горошек в тень дерева, наверное, он протянет еще часок… — отвечает Клер звенящим голосом, не позволяя отвлечь себя от дела.

— Возьми хотя бы зонтик от солнца! — кричит ей вслед Эстер и уходит под белый тент, прячась от обжигающих солнечных лучей. — Кэт, как там чай? — Эстер улыбается.

Кэт обливается путом в чайном шатре, где кипятит на небольшой плитке чайник за чайником, чтобы наполнить большой бак. Платье на спине стало мокрым от пота, волосы прилипли к лицу, но чепец снимать нельзя. На шее осталась отметина: Джордж поцеловал ее слишком крепко и появился синяк. Волосы уже отросли, и Кэт торопливо расправляет их за ухом, чтобы его прикрыть.

— Готов, мадам. Но все просят лимонад. Для чая слишком жарко, — отвечает Кэт без всякого выражения.

— Глупости! Чай в жаркий день освежает гораздо лучше. Я и сама не прочь выпить чашечку.