Незримое в крыльях

— Я пошел вместе с небольшой армией к Луговой Горе. По пути они ночами теряли множество спящих воинов. Днем в еде оказывался яд. Змеи никому не давали сна и отдыха, преследуя отряд где угодно и кусая каждого. Даже меня, для виду. В конце путешествия дошел лишь упрямый и элитный отряд «героев», ха. И я среди них, самый слабый, но добрый и знающий, выступающий разведчиком. Разведчиком, который убил всех их товарищей, а в конце привел весь отряд прямо к моей матери и предложил жизни тех несчастных в дар ее кровавым развлечениям. Я планировал, что никто не вернется кроме меня и после расскажу слезливую историю, заставившую людей дальше более опасливо и нейтрально относиться к Дому Ламий и просто не ходить к нам. Мол, мы смогли много врагов убить и в конце битвы Королева, впечатленная, предложила нейтралитет между двумя видами.

Фискар зло фыркнул и нахмурился.

— Королеве мои прежние усилия и план казались забавными, она отпустила несколько людей с условием, что они всем расскажут, какой я на самом деле «Добрый Змей». И с тех пор вход к любым людям рядом мне был заказан, а прозвище сменилось на новое — Презренный Герой. Прошел уже век, деревень тех давно тут нет. Или вымерли или перебрались ближе к городам. Я надеюсь, что о той истории уже никто и не помнит.

— Паршиво, когда твою работу и усилия вот спускают в нужник, — понимающе покивал я. — Еще и неприятное прозвище прилепили. Сочувствую тебе.

— Да ладно, — хмыкнул полузмей, добавив с поистине ядовитым сарказмом: — То был лишь еще один урок теплого доверия между матерью и сыном. Один из многих.

После подобного рассказа я ощутил немного больше доверия и симпатии к новому знакомому. У меня тоже были пару подобных историй в прошлом. Мне удавалось договориться с Духами во время работы в ОМД, но непонимающие нашей работы и неодаренные люди херили все тупыми поступками. Типа приказать обычным солдатам атаковать или влезть самим «договариваться».

А в итоге вал проблем, а иногда и новая гора трупов. И все почему-то считают виноватым меня. Типа не предвидел, не пресек и куча других «не». Ну, охренеть, как прекрасно.

Но для меня это были почти незнакомые люди. Сейчас я и имен то толком их не вспомню, не то, что лица давно умерших людей. А для Фискара это была его Королева-мать. В Бездну бы отправлять и таких союзников-начальников и таких родителей.

— Эй, — привлек внимание парень. — Посмотри туда, летит кто или туча?

Вдалеке справа перемещается черные точки, точно против ветра и наперерез нашему курсу.

— Не туча. Готовься.

— К чему?

— К чаепитию, млять, Фискар.

— Да ладно тебе, я шучу, — вяло помахал кистью он, так и не поменяв расслабленной позы. — Я тут рядом всех знаю, договорюсь если что. А летать могут разве что два-три вида из местных.

Глава пятнадцатая. Фискар показывает силу

Все ближе и ближе к пересечению с неизвестным летуном. И вот я уже могу легко разобрать, кто же это такой храбрый решил остановить мой путь.

Черными точками с горизонта оказались огромные стаи больших ворон, в сотни особей. И среди черноглазых птиц с острыми клювами начали мелькать черноперые крылья куда большего размаха.

Среди стай ворон прячется много Духов, гуманоидов с огромными черными крыльями, хлопающими могучими взмахами за спиной. В руках у них блестящие сталью копья или посохи, сильные тела воинов скрываются под мантиями монахов темных цветов, а вместо ног — вороньи лапы с острыми когтями. На вид железными, блестят металлом.

Головы же — что-то среднее между ликом человека и ворона, по крайней мере мелкие перья и острые клювы в наличии. Но глаза человеческие, наполненные умом и жестокостью.

Я с первого взгляда узнал потомков существ, что терзали острова Японии и четверть Азии в мое время. Тогда их звали легендарными Карасу Тенгу и они были любителями прикрывать страшные рожи масками демонов. Сейчас же лица их открыты, старое название вряд ли в ходу, и зовутся они…

— Сыны Регала, Отца Ворон, — с неприятием сморщился Фискар. — Люди-Вороны.

Я прикинул расстояние, пара минут на вопросы еще есть.

— Знаешь их?

— Ага. Вряд ли договоримся, — вздохнул устало сын Королевы Ламий. — Из-за их Прародителя у нас диалога точно не получится. Он затаил обиду на Великого Змея из-за титула мудрейшего из всех существ. Все время кричит, что он появился раньше и вообще первейший, Ворон Вавилона. Не знаю, что это значит.

— Зато я знаю, — усмехнулся я, в свое время задроченный по работе старыми легендами по самое не могу. — Первое упоминание ворона в эпосе. О Вавилоне и Гильгамеше. Из моей эпохи история.

— Так он и правда первейший? — раскрыл алые зенки Фискар.

— Брешет, — прищурил я один глаз. — Да даже если и нет, в сравнении с Йормургандом любая птица — говно на палочке.

— Хотел бы я втереть это ему в лицо, — мечтательно прищурился Фискар. — Точнее, в клюв. Если этот старый комок перьев еще жив, конечно. В последний раз как его видел, с него чуть ли седые перья на ходу не отваливались. И кашлял как бы не пылью. Он один из немногих Духов, что выглядит как старик одной ногой в могиле.