Незримый фронт. Сага о разведчиках

Несмотря на то, что формально после смерти Сталина первым человеком в стране стал безынициативный Маленков, реально политикой руководил Берия. Уже через неделю после смерти Сталина Берия направил несколько предложений в СМ СССР и ЦК КПСС, стал инициатором целого ряда законодательных и политических инициатив, прямо или косвенно изобличавших репрессии 1930—1950-х годов. Многие его предложения были реализованы в соответствующих нормативно-правовых актах. Например, приказ от 13.03.1953 г. о пересмотре «дела врачей», в результате чего все фигуранты уголовных дел были реабилитированы.

27 марта 1953 года на основе записки Берии вышел Указ Президиума ВС СССР «Об амнистии». В течение 1953 года по этому указу из мест заключения было освобождено 1 млн 201 тыс. 738 человек, что составляет 53,8 % общей численности заключенных на 1 апреля 1953 года. Всего за 1953 год было освобождено 1 млн 610 тыс. 616 человек.

В переписке Берия со своим первым заместителем Кругловым с апреля по июнь 1953 года четко выражалось намерение провести осенью 1953 года крупномасштабное освобождение спецпоселенцев. Были подготовлены проекты Указа Президиума ВС СССР и постановления СМ СССР, на которых была проставлена предварительная дата — август 1953 года. Предполагалось освободить по амнистии 1,7 млн человек. Но данным планам не суждено было сбыться. Этому помешали арест и расстрел Берии 26 июня 1953 года.

Сын Лаврентия Павловича — Серго Лаврентьевич Берия был одним из создателей советской системы ПВО. В 1950 году он стал одним из двух главных конструкторов КБ-1, где создавалась первая советская стационарная зенитно-ракетная система С-25 «Беркут», которая, в частности, обороняла Москву. В одном из интервью он рассказал, что отец сообщил ему утром 26 июня на даче о том, что на предстоящем заседании он собирается потребовать у Президиума санкции на арест бывшего министра госбезопасности Игнатьева. Дело в том, что Игнатьев ведал охраной Сталина в последний год его жизни. Именно он был человеком, который знал, что произошло на даче Сталина в ночь на 1 марта 1953 года, когда у вождя случился инсульт. А произошло там, как пишет Елена Прудникова, нечто такое, по поводу чего и много лет спустя оставшиеся в живых охранники продолжали бездарно и слишком очевидно врать. И уж Берия, который целовал руку умирающему Сталину, сумел бы добраться до истины. Этот страх перед неизбежным разоблачением вынудил Хрущёва к активным действиям.

Из стенограммы июльского пленума ЦК КПСС 1953 года, выступление Хрущёва: «В четверг мы с ним — Маленков, я и Берия — ехали в одной машине, а распрощались мы с ним знаете как. Он же интриган, он меня интригует против Маленкова и против других, но он считал главным Маленкова, что надо против него. Прощается, он мне руку жмет, только я это слышу, я ему тоже отвечаю “горячим” пожатием: ну, думаю, подлец, последнее пожатие, завтра в 2 часа мы тебя подожмем. (Смех.) Мы тебе не руку пожмем, а хвост подожмем. Товарищи, с вероломным человеком надо было так поступить. Если бы мы сказали, когда уже увидели, что он негодяй, то я убежден, что он расправился бы с нами. Вы не думайте, он умеет. Я уже некоторым товарищам говорил, и мне говорили, что я преувеличиваю: смотри, не будь чудаком, похоронит тебя, речь произнесет и табличку повесит — здесь покоится деятель партии и правительства, а потом скажет — “дурак”. И покойся там. Он способен на это. Он способен подлить отраву, он способен на все гнусности. Дело мы имели не с членом партии, с которым надо партийными методами бороться, а мы имели дело с заговорщиком, с провокатором, а поэтому не надо было разоблачать себя. Агентура, как они говорят. Это значит: агентура — начальник МВД в ЦK. Вот до чего мы дошли. Обстановка такая создалась» (РГАНИ, ф. 2, оп. 1, д. 29, лл. 1—74; д. 30, лл. 1—161; д. 31, лл. 1—111; д. 32, лл. 1—85; д. 33, лл. 1–5. Подлинник).

Супруга Лаврентия Павловича — Нино Гегечкори в 1990 году в возрасте 86 лет впервые дала интервью, в котором рассказала: «Я никогда не вмешивалась в служебные дела моего мужа. Тогдашние руководители не посвящали жен в свои дела, поэтому я ничего не могу рассказать об этом. То, что его обвинили в государственной измене, конечно, демагогия — в чем-то нужно было обвинить. В 53-м случился переворот. Боялись, как бы после смерти Сталина Берия не занял его место. Я знала своего мужа: он был человеком практического ума и понимал, что после смерти Сталина стать грузину главой государства — дело невозможное. Поэтому, наверное, он пошел навстречу нужному ему человеку, такому, как Маленков».