Незримый фронт. Сага о разведчиках

Идея представить Берию сексуальным маньяком была впервые озвучена на том же июльском пленуме. Секретарь ЦК КПСС Шаталин, член команды Маленкова, представлявший ЦК в МВД и курировавший органы госбезопасности, утверждал, что делал обыск в служебном кабинете Берии и нашел в сейфе «большое количество предметов мужчины-развратника». Потом выступил охранник Берии Саркисов, поведавший о многочисленных его связях с женщинами. Естественно, никто всего этого не проверял, однако сплетня была пущена и пошла гулять по стране. «Будучи морально разложившимся человеком, Берия сожительствовал с многочисленными женщинами…» Есть в деле и список этих женщин. Вот только незадача: он практически полностью совпадает со списком женщин, в сожительстве с которыми был обвинен арестованный за год до этого начальник охраны Сталина генерал-лейтенант Власик…

«В июне 53-го меня и моего сына Серго внезапно арестовали и поместили в разные тюрьмы, — рассказывает в своем интервью Нино. — Сначала мы думали, что произошел государственный переворот и власть захватили антикоммунистические силы. Я сидела в Бутырке. Каждый день приходил следователь, который требовал от меня показаний против мужа… О карцере, об “одиночке” слышали? Так вот, в “одиночке” я и была. Ни лечь, ни сесть. И продолжалось так больше года. Но я от больницы решила отказаться, потому что надзиратель мне тайком поведал, будто меня хотят поместить в психиатрическую больницу. А в один день надзиратель рассказал мне, что 760 женщин признали себя любовницами Берии. Удивительное дело: Лаврентий день и ночь был занят работой, когда ему было заниматься любовью с легионом этих женщин?! На самом деле все по-другому было. Во время войны и позже он возглавлял разведку и контрразведку. Эти женщины были его сотрудницами, информаторами и только с ним имели непосредственный контакт. У Лаврентия была феноменальная память, и он все, что касалось его служебных связей с этими женщинами, держал в уме. А потом, когда их спросили об отношениях с шефом, естественно, все заявили, что были его любовницами! А что им было делать? Признать обвинение в агентурно-подрывной работе?!»

«Когда я вспоминаю об отце, — пишет Серго Лаврентьевич Берия, — выплывают в памяти давно забытые картины детства. Скажем, я с детства интересовался техникой, и отец это всячески поощрял. Ему очень хотелось, чтобы я поступил в технический вуз и стал инженером. Довольно характерный пример. Понятное дело, ему ничего не стоило тогда разрешить мне кататься на машине. Как бы не так… Хочешь кататься — иди в гараж, там есть старенькие машины. Соберешь — тогда гоняй. Старенький “фордик” я, конечно, с помощью опытных механиков собрал, но дело не в этом. Отец с детства приучал меня к работе, за что я ему благодарен и по сей день. < … > Отец самостоятельно выучил английский, французский и немецкий языки. На этих языках он мог читать любую литературу. По-русски отец говорил с грузинским акцентом, но писал абсолютно грамотно. Часа два-три с утра он всегда работал, читал различные материалы; но не за письменным столом, а обычным, хотя имел прекрасный кабинет. В общей сложности, за день набегало 300–400 страниц, включая сводки ТАСС, донесения разведки. Читал он, как правило, с карандашом, делая какие-то выписки, заметки».

Лаврентий Павлович Берия, создатель национальной службы разведки, был убит, когда ему едва исполнилось 54 года. Сталину 54 года было в 1933 году, и он только приступил к своим свершениям, за которые впоследствии был признан великим. Впереди была беспрецедентная индустриализация, победа над фашизмом. Что было впереди у Берии, какой бы была страна, останься он жив, и каким был бы весь мир — об этом мы можем только догадываться.

Гвардейцы Берии

Где линию фронта кромсало,

Навстречу смертельной бедеВерховная Ставка бросалаДивизию НКВД.

Враг знал, что такие дерутсяНе требуя смен и замен,И в плен никогда не сдаются,

Считая предательством плен…Михаил Владимов

Современному обывателю, рожденному потреблять (лингвистический анализ этого слова я предоставляю читателю), трудно понять, как можно жертвовать жизнью, идти на смерть ради выполнения поставленной задачи. Причем это вовсе не фанатизм и не бравада — благодаря особой системе подготовки бойцы НКВД действительно не боялись смерти, владели техникой бесконтактного боя и могли увернуться от выпущенной в упор пули. Без тяжелого вооружения, но сильные жёсткой дисциплиной и особыми традициями, бойцы в васильковых и зелёных фуражках закрывали прорывы линии фронта и стояли насмерть, ни разу не отступив без приказа.