Незримый фронт. Сага о разведчиках

В институте Николай Иванович продолжает совершенствоваться в немецком языке: теперь его преподавательницей была Ольга Михайловна Весёлкина, бывшая фрейлина императрицы Александры Фёдоровны, родственница М.Ю. Лермонтова и П.А. Столыпина. Бывшая библиотекарь института рассказывала, что Кузнецов постоянно брал техническую литературу по машиностроению, преимущественно на иностранных языках. А потом она случайно попала на защиту диплома — которая проходила на немецком языке! Но из аудитории её быстро удалили — как впоследствии изъяли и все документы, свидетельствующие об учебе Кузнецова в институте.

Методист по краеведческой работе Талицкой районной библиотеки Татьяна Климова подтверждает, что в Свердловске «Николай Иванович занимал отдельную комнату в так называемом доме чекистов по адресу: проспект Ленина, дом 52. Там и сейчас живут только люди из органов». Здесь и произошла встреча, определившая его дальнейшую судьбу — в январе 1938 года он знакомится с Михаилом Ивановичем Журавлёвым, назначенным на должность наркома внутренних дел Коми АССР, и начинает работать его помощником. Спустя несколько месяцев Журавлёв порекомендовал «Колониста» Леониду Райхману. «Мы, сотрудники контрразведки, — рассказывает Леонид Фёдорович, — от рядового оперативного работника до начальника нашего отдела Петра Васильевича Федотова, имели дело с настоящими, а не с выдуманными германскими шпионами и, как профессионалы, прекрасно понимали, что они работали по Советскому Союзу как по реальному противнику в будущей и уже близкой войне. Поэтому нам остро нужны были люди, способные активно противостоять немецкой агентуре, прежде всего в Москве».

Московский авиационный завод № 22 имени Горбунова, от которого теперь остался лишь клуб «Горбушка» на Филях, ведет свою родословную с 1923 года. Все начиналось с затерявшихся в лесном массиве недостроенных корпусов Русско-Балтийского вагоностроительного завода. В 1923 году их получила в концессию на 30 лет немецкая фирма «Юнкерс», которая была единственной в мире, освоившей технологию цельнометаллических самолетов. До 1925 года на заводе были изготовлены первые Ju.20 (50 самолетов) и Ju.21 (100 самолетов). Однако 1 марта 1927 года договор концессии со стороны СССР был расторгнут. В 1933 году заводу № 22 было присвоено имя погибшего в авиакатастрофе директора завода С.П. Горбунова. Согласно разработанной для «Колониста» легенде, он становится инженером-испытателем этого завода, получив паспорт на имя этнического немца Рудольфа Шмидта.

«Мой товарищ Виктор Николаевич Ильин (участник операции “Монастырь”. — А. В.), крупный работник контрразведки, — вспоминает Райхман, — был тоже им весьма доволен. Благодаря Ильину Кузнецов быстро “оброс” связями в театральной, в частности балетной, Москве. Это было важно, поскольку многие дипломаты, в том числе установленные немецкие разведчики, весьма тяготели к актрисам, особенно к балеринам. Одно время даже всерьез обсуждался вопрос о назначении Кузнецова одним из администраторов… Большого театра».

Рудольф Шмидт активно знакомится с иностранными дипломатами, посещает светские мероприятия, выходит на друзей и любовниц дипломатов. При его участии в квартире военно-морского атташе Германии фрегаттен-капитана Норберта Вильгельма фон Баумбаха был вскрыт сейф и пересняты секретные документы. Шмидт принимает непосредственное участие в перехватах дипломатической почты, входит в окружение военного атташе Германии в Москве Эрнста Кёстринга, наладив прослушивание его квартиры.

Но звёздный час Николая Кузнецова пробил с началом войны — он становился суперагентом. Зимой 1941 года его помещают в лагерь для немецких военнопленных в Красногорске, где он осваивает порядки, быт и нравы немецкой армии. 25 августа 1942 года под именем Николая Грачёва он был сброшен на парашюте в отряд специального назначения «Победители» из состава ОМСБОН, командовал которым уже известный нам Дмитрий Медведев.

Как пишет Теодор Гладков, 18 сентября по Дойчештрассе — главной улице оккупированного Ровно — размеренным шагом, неторопливо шагал пехотный обер-лейтенант с Железным крестом первого класса и «Золотым знаком отличия за ранения» на груди, ленточкой Железного креста второго класса, продернутой во вторую петлю ордена, в лихо сдвинутой набекрень пилотке. На безымянном пальце левой руки поблескивал золотой перстень с монограммой на печатке. Приветствовал старших по званию, четко, но с достоинством, чуть небрежно козыряя в ответ солдатам. Самоуверенный, спокойный хозяин оккупированного украинского города, само живое олицетворение доселе победоносного вермахта, обер-лейтенант Пауль Вильгельм Зиберт. Он же «Пух». Он же Николай Васильевич Грачёв. Он же Рудольф Вильгельмович Шмидт. Он же «Колонист».