Незримый рой. Заметки и очерки об отечественной литературе

Ты белые руки сложила крестом,лицо до бровей под зеленым хрустом,ни плата тебе, ни косынки —бейсбольная кепка в посылке.Износится кепка – пришлют паранджу,за так, по-соседски. И что я скажу,как сын, устыдившийся срама:“Ну вот и приехали, мама”.Мы ехали шагом, мы мчались в боях,мы ровно полмира держали в зубах,мы, выше чернил и бумаги,

писали свое на Рейхстаге.Свое – это грех, нищета, кабала.Но чем ты была и зачем ты была,яснее, часть мира шестая,вот эти скрижали листая.

В стихах Новикова наглядна дорациональная природа поэзии – его муза вообще не грешит умом. Будучи развернутыми в строчку, эти строфы для просвещенного сознания мгновенно превращаются в набор банальностей с душком. Но применительно к подобным стихам Дениса Новикова уместно переиначить слова Пушкина: плохая история, но зато какая смелая поэзия!

Он вообще автор реликтового склада, чуть ли не племенного, недаром он искренно тосковал по старой как мир идиллии – “народ и его поэт” – и даже сложил об этом прекрасное стихотворение:

Разгуляется плотник, развяжет рыбак,стол осядет под кружками враз.И хмелеющий плотник промолвит: “Слабак,

на минутку приблизься до нас”.На залитом глазу, на глазу голубомзамигает рыбак, веселясь:“Напиши нам стихами в артельный альбом,вензелями какими укрась.Мы охочи до чтенья высокого, каккое-кто тут до славы охоч.Мы библейская рифма, мы «плотник-рыбак»,потеснившие бездну и ночь.Мы несли караул у тебя в головахза бесшумным своим домино,

и окно в январе затворяли впотьмах,чтобы в комнату не намело.Засидевшихся мы провожали гостей,по углам разгоняли тоску,мы продрогли в прихожей твоей до костейи гуляем теперь в отпуску…”

Талант – явление в первую очередь биологическое. Но “небесный дар” сразу же берут в оборот культура и традиция страны рождения и возмужания – родины. Конечно же, немаловажно, как распорядится своими способностями их обладатель. Но не будем преувеличивать свободы человеческого выбора: ее мера нам по-настоящему неизвестна. Есть великие авторы, которые, хотя бы с виду, умеют “на ногах” перенести недуг свалившегося на них дарования. Есть и другие, не менее талантливые, вроде Гоголя или Есенина, которых талант превращает в сырьевой придаток творческой деятельности, обрекая на мучительную роль поставщика переживаний для собственного ненасытного гения. Проницательный Новиков числил себя именно по этому разряду.

Так знай, я призрак во плоти,я в клеточку тетрадь,ты можешь сквозь меня пройти,но берегись застрять.

Там много душ ревет ревмяи рвется из огня,а тоже думали – брехня.И шли через меня.И знай, что я не душегуб,но жатва и страда,страданья перегонный кубтуда-сюда.

Отдадим поэту должное: он не спасовал перед своим губительным дарованием.

В начале 90-х годов я брал у Дениса Новикова интервью для цикла радиопередач “Поколение”. Среди прочего он сказал, что относится к своим поэтическим способностям как к компенсации свыше за абсолютную жизненную непригодность. Тогда в устах бравого человека неполных двадцати пяти лет эти слова показались мне смирением напоказ. Но, может быть, я ошибался и Новиков говорил правду, даже если и не подозревал, какова она окажется на деле.

Такая жизнь, как бы настроенная на ускоренную перемотку, стремительно старила и отчасти превращала автора в героя его же раннего – одного из моих любимых – стихотворения: