Незваный гегемон химеромира (СИ)

— Василий Жанович расстарался для всех нас в Москве. Отпечатал целую кипу материалов по судьбам многих наших товарищей, которые сейчас здесь… — отметил Скородумов.

— … Жаль, что вывоз мощной компьютерной техники ограничен и её сейчас почти невозможно купить… когда ещё своё наладят… — развёл руками историк — … так бы, в электронном виде, объём материалов был бы на пару порядков больше. По десяткам тысяч людей судьбы смогли бы проследить. Но всё к лучшему обернулось для вас всех ЛИЧНО… — Василий Жанович выделил интонацией слово и добавил, обращаясь уже к Скородумову — … понимаете? То, что сейчас, год спустя после хронокатаклизма, вы лишь — «один из многих», в конечном счёте, лучше для вас, Михаил Фёдорович. Тогда, в горячке тех дней, случись вам попасть в числе первых в РФ… могли бы и передать на скорый суд в СССР. Нашли бы за что, учитывая вашу судьбу и действия «тогда». Там у нас, своё потрясение было, не меньше вашего. Победа над фашизмом — одна из скреп нашего общества. И то, что часть эмиграции встала под знамёна Гитлера, воспринималось как самое последнее предательство и столько лет спустя…

Историк пел соловьём, обращаясь с последней фразой, фактически не только к сидящему напротив Скородумову, вернувшемуся вместе с доктором наук из РФ, но и ко всем присутствующим, обладающим значительным авторитетом в среде русской эмиграции.

Сочувствующий «Белому Делу» из РФ, очевидно, загорелся после приезда Скородумова идеей «вернуть родину эмиграции» и решился на ответную поездку. Василий Жанович задействовал какие-то неизвестные личные связи и смог, посреди учебного семестра вырваться сюда, в «старый мир».

И, сейчас, прилагая всё своё обаяние, используя знания множества судеб и обстоятельств разных — чаще горестных, но и радостных событий — «обрабатывал» их.

Профессора можно было понять. Живые (выжившие в тех кровавых годах гражданской… после мировой, названной позже Первой!) и некоторые (даже среди сидящих за столом) ещё полны сил… и все они — свидетели тех событий, которые перевернули всю Россию, они участвовали в них, и теперь исследователь из будущего говорит с теми, кто был в самой гуще судьбоносных моментов истории страны.

Впрочем, генерал-лейтенант и когда-то лихой кавалерист Иван Гаврилович, ничего принципиально нового не услышал!

Сегодняшняя встреча — больше для остальных полутора десятков собравшихся. Присутствующие расскажут друзьям и соратникам, а дальше — молва разнесёт.

«Так сложилось» — фразочка, употреблённая пару раз Василием Жановичем, как нельзя лучше описывала ситуацию с его визитом.

Скородумов, переваривая впечатления от визита в РФ, неожиданно предложил тому посетить Югославию, в которой ныне, после всех событий весны 1941-го и последующего хронокатаклизма, верховодило победившее на зимних выборах объединённое правительство, возглавляемое парой бенефициаров оказанного сопротивления «тут» гитлеровцам и усвоения «знаний из будущего».

Симович и Тито, успешно подавившие осенью слабое сопротивление деморализованных остатков хорватских усташей, помимо всего прочего смогли удачно использовать в целях консолидации Югославии в прежних границах очень тёплые отношения РФ и Великобритании.

Последний югославский монарх Петр II (даже формально пробывший у власти пару недель весной прошлого года) также и «тут» не вернулся на трон.

Иван Гаврилович, наблюдая за словесными эскападами доктора наук, способного на ходу отвечать на множество вопросов наподобие «что было с тем-то?», «каковы причины того-то?», в тот момент не мог определиться лишь с одним:

Те, кто вышли на него в прошлом году, сыграли втёмную «простофилю-историка» или тот работал на спецслужбы РФ сознательно?

Впрочем, по большому счёту, это не имело значения.

Пусть РФ и не была такой, какой они себе представляли «освобождённую от большевиков Россию», пусть страна из 21 века видела население остатка СССР своими братьями и сёстрами по крови, и (в массе своей) с подозрением (в разной степени тяжести всяких грехах) смотрело на ещё полную сил, амбиций и претензий эмиграцию, но всё же, действительно, большевики не верховодили нынче в ней.

А Родина — она всегда остаётся Родиной…

* * *

Скородумов не был первым, «прорвавшимся» в РФ. Просто его чин и действия «тогда» выделялись среди иных, кто раньше, кто позже, что-то предпринял по собственной инициативе. За год многие действовали самостоятельно и у многих получилось.

Конечно, кое-кто ранее находил себе место в Французском Иностранном легионе, но условия там, несмотря на щедрые посулы вербовщиков, были отвратительными, да и потеря чина — когда офицеры начинали там рядовыми (и даже генерал-лейтенант Хрещатицкий, умерший в Тунисе в 1940-м, не избежал подобной участи), многим оказалась поперёк горла.

А почти сразу после хронокатаклизма к подобным, лёгким на подъём и с авантюрной жилкой перекати-поле, но с военным опытом, проявила интерес РФ.

Да и брезгливости, в целом, у всех их за двадцать с лишком лет поубавилось. Сначала война с германцем, затем гражданская, эвакуация и нелёгкая жизнь на чужбине…