Ни капли невинности. Хроника стремительной молодости.

До сих пор не могу взять в толк, почему отдуваться за все несбывшиеся мечты своих многочисленных родственничков должен именно я?!! Мое положение, к тому же, усугубляется тем, что в своем поколении я – самый старший. Это, типа, накладывает на меня дополнительную ответственность. Какого хрена? Мне не то, что дополнительной, мне обязательной-то уже чересчур…

Диман настоял на том, чтобы мы пили портвейн. Причина проста – денег было либо на одну бутылку водки с закуской, либо на две портвейна, но без еды. А мы, вроде бы как, есть и не собирались.

Пили в Димкином подъезде, по очереди судорожно глотая немыслимую гадость мутного цвета. Разговор велся о вечном.

К концу первой бутылки все присутствовавшие и мысленно отсутствующий я сошлись во мнении, что жить так, как наши родители, мы не будем. Что наша жизнь будет совершенно другой – яркой, небанальной, наполненной тысячами разнообразнейших событий. Что мы будем путешествовать по миру, не париться по мелочам, не зависеть от денег. И никогда не будем заставлять наших детей жить так, как хочется нам. В общем, “живи быстро, умри молодым”. Я точно помню, что мы клятвенно пообещали друг другу решить все свои материальные проблемы к 25-ти годам…

Тогда это казалось таким далеким временем! Совершенно другой эпохой, где мы будем не нищими подростками, лакающими сомнительное пойло в загаженном подъезде, а вполне респектабельными – в нашем понимании – людьми, которые в достижении своих целей не растратили самого главного. А остались теми же немного наивными, добрыми и честными людьми, которых уважают за то, что они никогда не изменяли своим идеалам.

Мы, несомненно, должны были быть кумирами молодежи. Символами поколения и все такое прочее. Мы должны были дружить с самыми интересными людьми своего времени. Но главное – мы не должны были разучиться мечтать!!! И доказать своим родителям, что мы – другие. Что мы – не как все. Что мы – лучше всех. И что есть другие жизненные сценарии, нежели стандартный минимум.

Эта практически политическая программа требовала немедленного обсуждения с кем-нибудь еще. Поэтому, даже толком не додумав все до конца, мы направились к Пикалову. Правда, по дороге Диман куда-то потерялся, но нас с Ториным это не остановило.

Сашка встретил нас недоуменным взглядом, в котором довольно легко угадывался иронический стеб. Выслушав наши довольно уже запутанные объяснения, он напрочь отказался пойти с нами, сославшись на какие-то сверхважные домашние дела. И настоятельно посоветовал пойти домой и лечь спать.

Мы, естественно, его совету не вняли. По дороге в магазин за – кажется – пивом, неожиданно нашелся Диман. Решено было выпить еще по чуть-чуть, и скрепить данное друг другу слово, разбив на счастье бутылки, из которых пили… Говорят, что уборщица в том подъезде очень долго грозилась найти и прибить тех, кто накрошил стекло на лестничной клетке, и написал перманентным маркером на стене число “25”…

@@@

Ночь. Весна. Москва. Только-только наступил новый день. День, когда моему земляку – Владимиру Ильичу Ленину – исполнилось бы 134 года. Мы сидим на кухне и пьем. Собственно, по совсем другому поводу, но все же – пьем.

Мне некстати вспоминается довольно веселая история о том, как года три назад именно в этот день я ехал в одном вагоне с Геннадием Зюгановым, который спешил почтить своим присутствием родину вождя мирового пролетариата. Самое веселое случилось на перроне центрального вокзала Ульяновска, когда ко мне – выходившему из вагона первым – подлетела журналистская стая, вооруженная микрофонами и диктофонами. Я, честно говоря, немного офигел, ведь к тому времени я еще не успел написать “Ни капли невинности”, поэтому особых поводов поговорить со мной у журналистов не должно было быть. Ведь не настолько же я похож на Брэда Питта, верно?

Любовь репортеров непостоянна, как… Как… Я не знаю, как что!!! То ли как вокал Дэймона Алборна, то ли как лондонская погода, то ли как… В общем, она просто непостоянна. Поэтому уже через пару секунд я был оттерт к краю платформы, истыканный жаждущими эксклюзива локтями провинциальных бумагопачкателей. Момент моей славы откладывался на неопределенное время. Потешаясь на происходящим, я шел к стоянке такси, спеша привезти своей бабушке автограф мистера Насупленные Брови, полученный, кхе… Простите, многим ли из вас читали лекцию о скорой победе коммунизма перед дверью туалета железнодорожного вагона?

В ночь с 21 на 22 апреля 2004 года на кухне одной маленькой московской квартиры, которую я снимаю за совсем немаленькие деньги, сидел тот самый Диман, усердно употреблял свою дозу алкоголя, и жадно глотал страницу за страницей первой части книги, которую вы сейчас держите в руках. Впрочем, возможно, что она лежит у вас на столе, или на коленях в поезде метро, или на полу перед унитазом, но это не так уж важно. Ведь я не парюсь по поводу того, что эта книга просто кишит штампами, от которых рыдает профессура Литературного института. Я просто рассказываю то, что было на самом деле.