Ни хрена я не должен! Манифест против угрызений совести

Вы поймите: не важно, мужчина ли вы или женщина, ребенок, одиночка или куст, – вы ничего не должны делать по выходным.

Поэтому, когда очередной террорист от досуга спросит вас, что вы делали в эти выходные, просто улыбайтесь и говорите: «Ничего, конечно. Это же выходные».

ПОВТОРИ-КА ЕЩЕ РАЗ, ШОН!

• Чем меньше вы делаете, тем дольше кажутся вам выходные.

• Избегайте людей с СДВГ выходного дня.

• То, что вы не в состоянии делать в течение недели, не может быть настолько важным, чтобы портить себе этим выходные.

• Если вы все-таки действительно хотите что-то сделать, делайте, по крайней мере, бесполезные вещи.

• Лучше быть в форме в выходные, чем в понедельник. Запланируйте поход в бар на вечер воскресенья.

Ах, да. И если вы будете так любезны, распишитесь здесь не позднее вечера пятницы:

Я, ______________________, ничего не должен делать на выходных.

Нужно выйти на улицу, пока солнечно

Я не сижу на солнце, моя спина в тени.

Паула Бруммель, достопочтенная прабабка

НИЧЕГО ВАМ НЕ НУЖНО! ВЫ ЖЕ НЕ ИДЕТЕ ДОМОЙ, КАК ТОЛЬКО СТЕМНЕЕТ?

Мне хорошо известно, что чувствует человек, когда живет без солнца, – я был женат на Трише… И еще побывал в Германии, земле моих предков. Пробыл там две недели в мае. Когда самолет приземлился во Франкфурте-на-Майне, там лило как из ведра. Я подумал сначала, что это замечательно, и представлял, какой восторг вызвал бы такой дождь в иссушенной Калифорнии. Немцы в самолете не выглядели такими же восторженными.

В Германию меня привели три причины. Во-первых, мою книгу «Делай все, что хочешь» нужно было перевести на 312-й по счету язык – немецкий, и мне разрешили написать с этой целью главу на немецкую тему. Я всего три минуты ехал по автобану, когда позвонил Бобу в Лос-Анджелес и взволнованно сказал:

– Я должен всех обогнать.

– Да, обгоняй.

– Нет, Боб, это для моей немецкой главы.

– Извини, Шон, тот факт, что у немцев нет ограничения скорости, это – старая тема даже у нас.

Тогда я и поехал со скоростью выше 90 километров в час сквозь немецкий дождь, двигаясь по направлению к югу. Мне хотелось посетить место рождения моей прабабушки Паулы в Графенрайнфельде, и это было второй причиной. Видимо, она родилась на атомной станции, по крайней мере, на месте ее дома стояли две охладительные башни, исходящие паром. Сначала я был немного разочарован, но потом подумал: может быть, потому она и эмигрировала тогда. Насколько я знаю со слов своих родителей, Бруммели всегда плыли против течения. Вот оно! Вот моя немецкая тема.

– Боб? Отказ от ядерной энергии.

– Германия уже отказалась.

– Хорошо, буду продолжать думать.

ДИАГНОЗ – СОЛНЕЧНАЯ ПАРАНОЙЯ

Третья причина моей поездки состояла в том, что мне очень хотелось заглянуть в пивоварню «Варево Мара» в Бамберге, банка которой была мною украдена на фестивале пива в моем городе много лет назад. В качестве небольшого возмещения я специально налил большую бутылку «Бруммельбок» и провез контрабандой через таможню.

– Эй, 40 центов! – прозвучало из глубины двора пивоварни. Бородатый ее шеф был рад моему визиту и пригласил меня на обед в деревенскую таверну. И вот там, в тускло освещенной столовой с красивым камином, я и получил немецкую главу на серебряном блюде с каемочкой.

Когда первый слабый солнечный луч коснулся старых окон, все посетители вскочили и выбежали на улицу, будто прозвучала пожарная сигнализация. Пивные бокалы забрали с собой. Даже бармен и официанты сбежали. Я с удивлением глядел им вслед, затем тяжелая дверь захлопнулась, и слышалось только тиканье настенных часов.

– Что это с ними?

– Непременно выходят, когда светит солнце, – ответил шеф скучающим голосом и встал, чтобы взять еще пива.

– А мы?

– Мы? Мы остаемся здесь.

Я был очень благодарен хозяину пивоварни. Очевидно, он чувствовал, что его неожиданный гость из Калифорнии больше ценил вещи, которые нельзя было делать снаружи. Например, сидеть в уютной комнате. В тот же вечер я опять позвонил в Лос-Анджелес.

– Боб. Новая тема: я должен идти на улицу, если светит солнце.

– Да ладно, Шон, это чушь. Почему ты должен?

– Потому что обычно чувствуешь себя виноватым, если не идешь.

– А кто именно чувствует себя виноватым?

– Немцы.