Ни хрена я не должен! Манифест против угрызений совести

Которое, кстати, было слишком большим для столиков на двоих. Поэтому я передал это меню Брэдли Куперу за соседним столом. Он поблагодарил и спросил: не хочу ли я передать ему еще и вазу с цветами, тогда у нас будет больше места, что, конечно, я с удовольствием сделал.

– А еще говорят, что голливудские звезды высокомерны, – заговорщически прошептал я Бобу.

Но он изо всех сил пытался улыбнуться своим ярко-красным лицом и сменил тему.

– Ты выпустил свою глупую птицу?

– Да, сегодня утром.

– И ты уже скучаешь по нему?

– Когда приеду домой – конечно, буду скучать. Но он тоже будет по мне скучать, надеюсь.

– Шон. Птицы – это животные. Они не могут скучать по кому-то. Они едят и срут, вот и все. Итак… Я возьму лимонную курицу.

– Пожалуйста.

У нас с Бобом были вечера и получше. С другой стороны, моему редактору с отклонениями развития было наплевать, потому что, во-первых, я наконец написал слово «КОНЕЦ» в своей книге, а во-вторых, «Бронер книга» заплатила бы за каждый из 18-долларовых коктейлей, которые я опрокинул по такому случаю. Тут нам принесли еще по одному. Боб поднял бокал, и мы чокнулись.

– За твою первую книгу, Шон, ты почти ее сделал.

Я чуть не выронил свой бокал.

– Как? Что значит «почти»?

– Ну… подумай. Два года назад ты все еще был разочарованным пивным вором, а теперь… раз. На финишной прямой со своей первой книгой. Разве это не хорошее чувство?

– Я закончил книгу, Боб. Какая еще финишная прямая? Финита.

– Шон…

– Готово. Тутто финита. Конец.

– До главы про счастье, Шон. Ты должен написать ее.

– Ни хрена я не должен, Боб!

– Это верно, я и забыл.

– Скажи честно, Боб. Я должен быть счастлив. Ну о чем тут писать?

– Что счастье не может быть запланировано, например?

– Ты хоть понимаешь, насколько это скучно?

– Серьезно, Шон, нам все еще нужен сильный конец.

– Говорит человек, который отверг Джона Гришэма, Стига Ларссона и Марка Твена.

– Марк Твен. Точно.

Боб слегка самодовольно засмеялся. Я был рад, что Боб подтвердил имя Марка Твена, потому что я не был так уверен насчет этого имени, но, конечно, знал все книги советов Гришэма и Ларссона. Я вызывающе отхлебнул из стакана. Боб как всегда со своей чертовой главой про счастье.

Итак, значит, я печатаю до одурения, пока не сломается клавиатура, пропускаю в общей сложности два вечера бесплатного пива, и чего требует мой безумный редактор? Сильное место в конце.

Что он вообще знает? Я слегка прикусил соленый край стекла… Блин. Какой хренью идиоты намазали край бокала?.. Дорожной солью? Когда мои губы начали гореть, я отставил бокал и посмотрел на Боба.

– Чертова «Клубничная Маргарита»!

– Это не «Клубничная Маргарита», Шон. Ты откусил от бокала.

Боб протянул мне носовой платок, я промокнул губы. Действительно – платок стал красным. Хорошо, может быть, я немного напрягся. Тем не менее я хотел продолжить борьбу за конец моей книги.

– Опять же, Боб, рукопись готова.

– Не для «Бронер книги». Поверь мне, Шон, не хватает конца.

– А что случилось с «Вещи, которые я должен успеть в жизни?»

– Тогда твоя книга заканчивается на Гитлере.

– Я на восьмую часть немец.

– Да, но не нацист.

– Тогда я заменю Гитлера на Трампа. Смотри… Список предсмертных желаний Трампа: построить самую высокую башню в мире, чтобы никто не заметил парик…

– Шон?

– Что?

– Нет.

– А… как насчет Ким Чен Ына?

– Нет.

Покачав головой, я откинулся назад и позволил взгляду блуждать по другим гостям. Что за фарс? Вспомнились те усилия, которые я предпринял для этого вечера: встать, принять душ, надеть баварскую клетчатую рубашку, заправить машину посреди недели… Я заметил, что Боб посмотрел на меня немного взволнованно. Может быть, мне все-таки удастся как-нибудь склонить его к моей точке зрения. Поэтому я сделал глоток и сказал:

– Хорошо, Боб, берегись. В начале книги я спрашиваю читателей, насколько они счастливы, а потом в конце спрашиваю еще раз. Тогда у нас будут доказательства, что они стали счастливее благодаря моей книге.

– Это вопрос, Шон, а не сильный конец.

– Зато без Гитлера.

Перед нашим носом поставили два алюминиевых колпака. Под ними – курица Боба с тимьянно-лимонным соусом и мой бургер.

– Почему они прячут нашу еду? – прошептал я Бобу, который снова улыбался без энтузиазма.

– Поешь нормально, Шон, издательство платит.

– Ого, тогда я хотел бы каждый день заканчивать по книге.

– Она не закончена.

– Хорошо.

Я уже собирался потянуться к бургеру, когда заметил, что другие гости были неспокойны. Что-то, казалось, кружилось над их головами, и даже прежде, чем я понял, что это может быть, это что-то приземлилось посреди нашего стола, как вертолет на посадочной площадке. Оно имело одну коричневую и одну красную ногу и казалось таким же взволнованным.

– Привет, Ларри, – улыбнулся я, – не может быть.