Ни слова о любви

— Не перебивай меня! — отрезала Ружа, и Сабина смиренно вжалась в спинку дивана. — Я уезжаю.

— И куда? — машинально спросила мать, ощутив большое облегчение, что ее самые страшные опасения не подтвердились.

— В Нью-Йорк.

— В Нью-Йорк? — Сабина, опомнившись от первого шока, приподняла брови. Что эта девчонка опять удумала?

— Да, в Нью-Йорк, — повторила Ружа таким тоном, будто обращалась к умственно отсталому ребенку. — Это единственное место, где я смогу начать все сначала. — Ее голос звучал все вдохновеннее. — Только там я снова смогу смотреть в зеркало без стыда. Без стыда за тебя!

Сабина вздрогнула. Неужели ее дочь одержима духом обезумевшего проповедника?

— И надолго ты туда собираешься? — Она попыталась перенаправить разговор в более приземленное русло.

— Навсегда! — Ответ прозвучал патетически.

— И что ты будешь там делать? — Мать решила, что терпеливая беседа в стиле «как ни в чем не бывало» будет лучшей стратегией, чем откровенное выражение глубокого скепсиса относительно идей дочери.

— Жить. Снова дышать полной грудью. Очищаться от грязи, которой меня перепачкали.

От возрастающей экзальтации Ружи у Сабины заныли зубы.

— А поконкретнее?

Дочь медленно выдохнула:

— Учиться буду.

— О! — Это уже вызвало в Сабине неподдельный интерес.

— На актрису. Там лучшая школа актерского мастерства. Обучение проходит по методике воплощения с элементами глубинной психологии, — с видом знатока разглагольствовала Ружа.

— А как же твое мульти-культи? Это тебе уже не интересно?

Ружа пожала плечами:

— Все же это не совсем то, что надо. В этой стране нет по-настоящему свободного образования. Актерское мастерство — единственное, что может мне помочь. Помочь хоть как-то освободиться от того, во что ты меня втянула. — Последнее предложение она проговорила почти мстительно.

— Но… как ты себе это представляешь? — беспомощно спросила Сабина. На конфронтацию у нее не было сил — узнать бы, что надумала дочь.

— Так и представляю. Школа стоит две с половиной штуки в месяц. Баксов. Да еще сверху — мне на жизнь. Как-никак, Нью-Йорк — дорогой город. Будешь перечислять бабки мне на счет, и заметано.

Лицо писательницы в эту минуту имело не самое умное выражение.

— Вот и все, что я хотела тебе сказать, Сабина. Ах да, вот еще что, — Ружа, прищурясь, взглянула на мать. — Напоминаю тебе, что каждый день, проведенный здесь, — это для меня неописуемый кошмар. Поэтому, видишь ли, смотаться я хочу как можно скорее.

Не дожидаясь ответа, она хлопнула дверью и исчезла так же внезапно, как и появилась.

Единственное, на что у Сабины после этого хватило сил, — это выпить две волшебные таблеточки и снова нырнуть в постель. Но спала она недолго. Среди ночи проснулась и соскочила с кровати. Мысли ее были на удивление ясными.

«Вопрос номер один — может быть, не самый важный, но по крайней мере такой, на который легко дать ответ: мне это вообще по карману? Ну… в целом — да. Ладно, идем дальше. Разумная ли это идея? Нет, абсолютно дурацкая. С другой стороны, она не более дурацкая, чем любая другая, которая может прийти в голову Руже. Достаточно ли Ружа взрослая, чтобы в одиночку так далеко ехать? Не знаю. Кажется, я вообще плохо ее знаю. Нужно поговорить с Анджеем…»

В последний момент Сабина сориентировалась, что три часа ночи — не лучшее время для родительских совещаний, и решила не звонить мужу прямо сейчас, а подождать до утра. Она заварила чай и почувствовала облегчение, когда в желудке в кои-то веки оказалось что-то теплое и не содержащее алкоголя. Нью-Йорк, актерское мастерство — все это звучало, разумеется, бесконечно абсурдно, но кое-что не давало Сабине отклонить идею Ружи. Укоры совести.

«Все это какой-то кошмар. Но будем честны: я сама подтолкнула эту лавину. А девчонка, как бы она меня ни бесила, этой грязи не заслужила. В конце концов, мать она себе не выбирала…» И тут Сабина в полной мере осознала, что результаты ее славы, которые в последнее время проявлялись в малоприятной форме, били и по ее семье. Отдавая себе отчет в собственных страданиях, она почувствовала себя еще хуже при мысли о том аду, который вынуждена переживать Ружа. Кто бы мог подумать, что она, Сабина, устроит такое своему ребенку!

«Может, и неплохо будет, если она исчезнет отсюда на какое-то время. Оторвется от этого кошмара. А со временем, должно быть, все утихнет». Сабине стало лучше. Это была первая оптимистичная мысль с тех пор, когда произошла катастрофа. К своему изумлению, она все больше склонялась к тому, чтобы удовлетворить нелепое желание Ружи.